(не)вернуть. Цена искупления - стр. 2

— Виктория Андреевна? — несётся навстречу Лена, моя ведущая портная. — Вы… вы вернулись?

— Да, — киваю я.

— Как же хорошо, — выдыхает она. — У нас тут полный бардак, Оля из больницы только по телефону может помогать, а эти проверки…

— Я знаю, — киваю я. — Давай позже обсудим всё подробно.

Я прохожу в кабинет. Всё здесь кажется таким знакомым — воздух пахнет тканями, кофейными зёрнами, чем-то родным. Я прохожу ладонью по столу, сажусь в кресло и закрываю глаза на секунду.

Как же я соскучилась.

Потом я принимаюсь за дела. Просматриваю отчёты, бумаги, вникаю в ситуацию. Ателье пока держится, но давление на бизнес явно растёт. Я делаю пометки, разбираю документы, звоню Оле.

— Ну как там у вас? — спрашивает она.

— Мы разберёмся.

— Ты сейчас как мать Тереза звучишь, — хмыкает она. — Ладно, посмотрим, что скажешь через пару дней.

Мы разговариваем ещё немного, и я понимаю, что работать снова — даже приятно. Как будто я вернула себе что-то важное.

Когда заканчиваю с документами, замечаю время. Уже вечер. Пора ехать.

Я выхожу из ателье.

И чувствую его взгляд. Это чувство и ощущения ни с чем не спутать. Никогда

Я замираю.

Максим.

Он стоит у входа. Высокий, в тёмном костюме, с руками в карманах, с тем самым выражением лица, которое выдаёт слишком много эмоций под маской абсолютного контроля.

Наши взгляды встречаются.

Я даже не могу сделать шаг.

Шесть месяцев. Я не видела его шесть месяцев.

Максим медленно идёт ко мне.

Я чувствую, как внутри что-то сжимается.

Когда он оказывается рядом, его взгляд невольно скользит вниз — туда, где под пальто скрывается округлый живот.

Я вижу, как в его глазах вспыхивает осознание.

Но он ничего не говорит.

— Ты вернулась, — произносит он медленно, будто боится, что я исчезну, если скажет это слишком резко.

— Да, — отвечаю я.

— Почему?

— Проблемы с ателье.

— Вот так просто?

Я напрягаюсь.

— Это мой бизнес, Макс. Мне пришлось вернуться.

Он молчит. Глаза у него тёмные, слишком внимательные, слишком много в них вопросов, но он сдерживается.

— Ты собиралась мне сказать?

Я отвожу взгляд.

— Нет.

Он сжимает челюсти.

Тишина повисает между нами тяжёлая, давящая.

Но я не успеваю ничего добавить, потому что рядом раздаётся громкий голос:

— Виктория Андреевна! Можно пару вопросов?

Я вздрагиваю.

Разворачиваюсь и вижу журналистов.

Чёрт.

Я не была готова.

Они тут же окружают нас, подсовывая микрофоны.

— Виктория Андреевна, как вы относитесь к тому, что Максим Волков подался в политику?

— Почему вас так долго не было видно?

— Вы были за границей по личным причинам?

— Правда ли, что вы развелись?

Я чувствую, как Максим напрягается рядом.

Он больше не смотрит на меня.

Теперь он смотрит на журналистов.

И этого хватает, чтобы они осеклись.

— Без комментариев, — бросает он холодно.

Но они не унимаются.

— Виктория, но вы так и не ответили! Вы поддерживаете политические амбиции господина Волкова?

Я пытаюсь собраться.

— Я…

Но Максим берёт меня за локоть.

— Мы уходим, — говорит он спокойно, но в голосе звучит сталь.

И прежде чем я успеваю возразить, он ведёт меня к машине.

Он открывает дверь, помогает мне сесть, сам обходит машину и садится за руль.

Журналисты остаются сзади.

— Ты хочешь мне что-то сказать? — спрашиваю я тихо.

Он сжимает руль.

— Позже, — отвечает он.

И заводит машину.

3. Глава 3.

— Куда мы едем? — мой голос звучит тише, чем хотелось бы, почти теряется в шуме мотора, но в нём всё же проскальзывает осторожность, дрожащая, как тонкая нить, готовая оборваться.