(не)строго бизнес - стр. 2

— Хочешь сказать, тебе нужна помощь, Эйд? — ее голос сочится неприкрытой иронией и злорадством. — Может, подождем, когда само заработает? — не дождавшись ответа, Эмилия отступает назад и грациозно опускается упругой задницей на кровать. Слегка откидывается назад, опираясь на ладони и тем самым притягивает мое внимание к своим упругим маленьким сиськам с торчащими сосками.

— Я не люблю ждать, детка, — озвучиваю немаловажный факт, с которым ей придется считаться в будущем. — Не переношу, когда кто-то мешает моим планам, — неторопливо приближаюсь к ней и останавливаюсь, когда между нами остается пара шагов. Ей приходится запрокинуть голову, чтобы видеть мои глаза и выражение лица. Она безуспешно пытается читать меня, гадая, что я сделаю дальше. Самоуверенная маска хладнокровной стервы трещит и осыпается, показывая испуганную девчонку, которую я уже видел в каюте лайнера.

Под собой.

Трусиха ты, детка.

 Сейчас Эмилия находится в идеальной позиции. Мне чертовски нравится этот ракурс. Нравится смотреть на нее сверху вниз и остро ощущать внутреннюю борьбу, которую она ведет с самой собой. Полные губы подрагивают, дыхание срывается, зрачки расширены. Уязвимая, напуганная, загнанная в угол нашим соглашением, но слишком гордая, чтобы показать свою слабость и умолять об отсрочке.

— Не люблю, когда голая женщина в моей постели болтает, а не занимается прямыми обязанностями, — продолжаю я севшим голосом. — Не люблю, когда кто-то ставит под сомнение мои сексуальные способности. И я не выношу, когда меня дурят, девочка. Мама учила тебя, что играть с огнем опасно?

— Моя мама умерла, — произносит она тихо.

— А у меня ее никогда не было, но я как-то выжил, и ты сможешь, — хладнокровно отвечаю я, приподнимая пальцами ее подбородок.

— Обычно в таких случаях выражают соболезнования, — Эмилия заметно напрягается, глядя на меня с немым укором. Воспитывать меня вздумала, дурочка.

— У нас необычные отношения, — говорю я, скользнув большим пальцем по ее нижней губе. — Я не умею соболезновать, детка. Мне довелось хоронить только собственные наивные иллюзии. И я по ним не скучаю. Нисколько.

— Значит, тебе повезло, Эйд, — в темных глазах снова вспыхивает злость.

— Я бы так не сказал, Эми.

— Я бы хотела, чтобы ты называл меня полным именем, — она сжимает губы, когда я пытаюсь протолкнуть палец в ее рот. В моем жесте нет сексуального подтекста. Просто хочу, чтобы она наконец заткнулась.

— Мы уже выяснили, что твои желания здесь не учитываются, — небрежным тоном напоминаю я и опускаюсь коленями на пол, выравнивая наши позиции. — Если только они не совпадают с моими.

 Гордячка вздрагивает всем телом, когда мои ладони уверенно ложатся на ее бедра.

— Этого никогда не случится, — не слишком убедительно протестует Эмилия.

— Посмотрим, детка, — небрежно бросаю я, ленивыми неторопливыми движениями поглаживая плотно сжатые ножки. Ее кожа теплая, бархатисто-нежная, и вся покрывается мелкими мурашками от легких прикосновений моих ладоней.  Вишневые глаза настороженно смотрят в мои, губы приоткрываются, потому что гордячке вдруг становится мало воздуха.

 — Ты очень красивая, Эми, — приглушённо говорю я, не прекращая расслабляющих прикосновений. — И это не банальный комплимент. Я редко встречал по-настоящему красивых женщин. Ты одна из них, — она хмурит брови, не желая быть «одной из», но так уж устроен мир. Никто не оригинален. Даже я. — Твоя красота прячется от назойливых глаз и выстреливает не сразу, словно ты намеренно скрываешься в своем удобном мирке. Ты наверняка проходила различного рода курсы личностного роста и саморазвития и из краткой теории психологии знаешь, как просто стать невидимкой, обладая идеальной внешностью. Все, что ты транслируешь находится здесь, детка, — я дотрагиваюсь указательным пальцем до ее виска и невесомо веду им вниз по щеке, обвожу скулы, рисую контур на горячих сухих губах, поглаживаю пульсирующую венку на тонкой шее. — Твоя сексуальность у тебя в голове, и, если ты перестанешь сдерживать природные инстинкты, я покажу, насколько чувственной ты можешь быть, —Эмилия задерживает дыхание, когда я беспрепятственно раздвигаю её колени и придвигаюсь ближе. — Знаешь, почему я запал на тебя, Эми?