(не)строго бизнес - стр. 4
— Не надо, — в ее голосе звучит непонятное мне отчаяние. Она пытается сдвинуть ноги, но пара умелых движений, и они распахиваются сами. — Боже, Эйд, прекрати. Я сейчас…
— Я не дам тебе кончить, пока сам этого не захочу, — «успокаиваю» я явно стыдящуюся своей отзывчивости гордячку, что в очередной раз ставит меня в ступор. Разве опытная женщина ведет себя так скованно? Разве она будет бояться оргазма и сопротивляться удовольствию?
— Ты прекрасна, детка. Выкинь все из головы. Здесь нет никого, кроме нас, — выдаю я, повинуясь какому-то нелепому наплыву нежности.
— Ты уже это говорил, а потом угрожал мне распространением видеозаписи. «Никто не узнает», — повторяет слово в слово мою фразу, которую я произносил в образе бармена, запавшего на гостью лайнера. Злопамятная кошечка. Показывает коготки и одновременно подставляется под ласкающие ее пальцы.
— Нет никаких записей, детка. Я их стер сразу же, как получил. Я похож на того, кто позволил бы сунуть нос посторонним в свою личную жизнь?
— Ты… — начинает шипеть Эмилия и срывается на стон, сильнее пригибаясь назад, и, елозя попкой по шелковому покрывалу. Бл*дь. Невыносимо смотреть на то, как мои пальцы вбиваются в текущее лоно с развратно с хлюпающими звуками, и не имея возможности даже дрочить.
Я представляю, как она будет кричать и биться во время оргазма, и возбужденный орган сильнее натягивает ткань брюк, заставляя меня до скрипа стиснуть зубы. Чтобы как-то облегчить свои мучения, вжимаюсь пульсирующей эрекцией к боковине матраса, хотя, я с большим удовольствием натянул бы на свой член дерзкий рот Гордеевой. Но всему свое время, как говорится.
Облизав пересохшие губы, я провожу языком по губам Эмилии и врываюсь внутрь, заглушая судорожные хриплые стоны. С грудным рычанием пожираю податливый рот, трахая его языком, пока мои пальцы ритмично вбиваются снизу. Она уже близко, дрожащая и чертовски мокрая, а я хотел помучить ее подольше.
— Да, тут целый потоп, детка, — оставив в покое истерзанные губы, я смотрю на задыхающуюся, вспотевшую от борьбы с собственным телом Гордееву, успевая словить выражение мучительного напряжения на ее лице. — Не похоже, чтобы прошлой ночью тебя хорошо оттрахали, Эми, — озвучиваю свои наблюдения. Она распахивает потемневшие глаза, устремив на мня удивленный взгляд. — Ты не кончаешь с ним, детка? Я прав? Поэтому боишься со мной. Поэтому дерзишь и убегаешь. Тебе страшно, девочка, — опустив голову, я облизываю сосок, глядя в пылающие глаза Эмилии. —Думаешь, это будет что-то значить? Что ты захочешь большего, чем просто секс и контракт?
— Замолчи, — кусая губы, и, комкая в кулаки покрывало, рычит на меня оскорблённая гордячка. Я втискиваюсь между ее бедер, продолжая усиленно трахать ее пальцами.
— Но это же так и есть, девочка. Ты трусиха, а не уверенная в себе расчётливая деловая сука, способная выжать из ситуации всевозможную выгоду. Ты же могла, детка. Я бы все тебе дал. Сам.
— И ты дашь, Эйд. Клянусь, ты мне все отдашь! — Впиваясь когтями в мое плечо, обещает Эмилия и, откинувшись на спину содрогается всем телом от накрывшей ее первой волны оргазма. Я ни на секунду не отвожу тяжелого голодного взгляда от ее лица, пока она с криком кончает на мои пальцы. Меня самого мелко трясет от болезненного возбуждения, требующего удовлетворения, но ощущения, которые я испытываю, наблюдая за экстазом извивающейся в моей постели гордячки, гораздо сильнее и масштабнее банальной похоти. И это, бл*дь, меня чертовски напрягает. Мое помешательство на этой девушке переходит все мыслимые и немыслимые пределы и становится опасным. Для нас обоих.