Не смотри на Дракона - стр. 10
– Ч-что ты…
Было темно, она плохо видела лицо Моро, но знала, что он усмехнулся.
– Что, не все видишь, выходит?
Куннэй сглотнула, опустила глаза и неловко и суетно натянула сбившуюся ночнушку на колени. Все распадалось, растекалось и менялось так, как бывает только во снах – по крайней мере так ей казалось. И очень хотелось забыть, не думать, что это сон, хотя бы чуть-чуть.
Моро молчал. Смотрел не на нее, а на небо: где-то там, далеко-далеко он что-то видел… или, может, ему только казалось, что видит. Он повел плечами, разминая дельтовидные мышцы, присел: его лицо вдруг оказалось напротив ее лица.
Они были совсем непохожи с Ваном. В Моро чувствовалось что-то грубое, звериное, в Ван-И нельзя было этого и заподозрить. И все-таки Куннэй как никогда отчетливо вдруг почувствовала, как что-то необъяснимое, неуловимое сближало их. Что-то. Она поставила колени в прохладную, по-ночному мокрую траву, провела своей мягкой щекой по его, колюче-щекотной от бороды, щеке, еще раз, прижалась шеей и, чуть помедлив, прижала губы к его губам…
Моро ей не мешал.
И вдруг на глаза Куннэй навернулись слезы, влагой остались и на его коже. Она отстранилась, прижалась к его плечу.
Даже если всего лишь сон.
– Ты чего?
– Грустно. Не хочу просыпаться.
– Так спи, – сказал Моро, и его слова эхом отдались в ее ушах: «Спи, спи…»
Он встал, а она осталась сидеть. Подкосились ноги, все мысли отступили. Стало легко, спокойно, и Куннэй упала на мягко прохладную траву. Ее грудь вздымалась и опадала глубоким сном, а где-то далеко-далеко в небе забрезжил рассвет.
Глава 2. День второй
Куннэй поморщилась от легшего на лицо солнца, отвернулась, плотнее завернулась одеяло, но…
– Раз. Два…
На счет десять раскрыла глаза: знала, что вредно спать долго. Ван-И об этом часто ей говорил. И все же пока не встала: лежала, перебирала по частям сон, который до странного хорошо помнила. Улыбалась и тут же усилием гасила улыбку: нельзя.
Такому не радуются. Такому не улыбаются. И все-таки…
Вдруг дверь скрипнула, в проеме показалось слегка помятое, чуть зеленоватое, но в остальном узнаваемое лицо Ван-И. Он кивнул, поймав ее вполне бодрый взгляд:
– Хорошо спала, Куннэй? Выглядишь счастливой.
– Я… ну так, неплохо. Хотя долго не могла заснуть, – ответила она, приподнялась на локте. – Ты как?
– О-хо-хо, моя ночь прошла чуть более бессонно, чем мне бы того хотелось, но увы, увы… так уж на меня влияет алкоголь, яд и цвет нации… хорошо, что ты этого не видела, – устало закончил он, прислонил тяжелую голову к косяку. – Можно войти?
– Зачем спрашивать? Входи, конечно.
– Ну, мало ли… вдруг, хранишь от меня какие-то секретики? Прячешь любовников под кроватью и за шторкой, а?
Он добродушно хихикнул, а у Куннэй поперек горла встал ком.
Нет, он не знает, не может знать, не должен знать – иначе бы он так не шутил… да и, в сущности, ничего не было, ведь так?
– Ну и дурачок ты у меня, – сказала и уже более сдержанно, напряженно улыбнулась.
– А вот этого я не отрицаю, – сказал Ван-И и тяжело опустился на кровать, у ее ног. – Ты как, совсем встала? Моро зовет завтракать.
– Моро… а давайте я что-нибудь приготовлю? Ну, там, блины или еще что-нибудь, что хотите, а то как-то неловко даже, да и…
Ван-И, положил руку поверх ее руки:
– Ты здесь гостья, поэтому не старайся быть полезной, хорошо? Поверь, его очень радует один тот факт, что мы приехали.