Не разбивай моё сердце - стр. 45
— Нет. Ты была бы здесь в любом случае, Лика. Прими эту правду.
Бандит резко отходит, и я падаю, как пыльный, старый мешок. Всю трясет, будто попала под ледяной, осенний дождь. Лицо мокрое от слез, но я не заметила, когда успела всплакнуть.
Ян остается стоять рядом. Его взгляд продолжает ощутимо скользить по мне. И я уже не в силах ответить отпором. Он больше не произносит ни слова. Берет из шкафа одну из футболок, надевает и уходит, прикрыв дверь. Затем хлопает и входная дверь. Я вновь одна.
22. Глава 22. Ян
— Как успехи? — отец набрасывается с ходу.
Я едва успеваю отпить горький кофе.
— Все под контролем, — отвечаю спокойно.
Да все так и есть — под контролем. Лика слабеет, ее оборона лишь дело времени, а там заговорит и выложит все по полочкам.
Глаза отца сужаются. Уже чувствую на себе знакомый сканер голубых глаз. Но я не один из его подчиненных и без заминки в сердечном ритме поднимаю голову и отвечаю таким же взглядом.
Ты же меня сам этому учил, пап! Ни разу не подвел, а уроков было много.
— А мне донесли, что ты за девку цепляешься, а не делом занимаешься. Это плохо, сын.
И кто ж такой умный стучит? Напрягаюсь весь до ломоты в суставах.
Отец приставил слежку? В его стиле. Скашиваю взгляд на колени Камиля, но в братьях я уверен, как в самом себе. Каждый из нас умрет за другого.
— Ничто не мешает мне добыть документы и поиграть с девкой, так? Ты и сам был не против этого в прошлый раз.
Отец отворачивается.
Мы сидим за его любимым столиком в «Паласе». Официант только что принес ему стейк, и я понимаю, что услышу ответ только после того, как он откусит и испробует мясо.
У самого кусок в горло не лезет. Какое-то плохое предчувствие.
Раф и Кам сидят в напряженной позе. Они знают, что мое «поиграть» становится больше похоже на помешательство. Я и сам это понимаю, что, впрочем, не уводит нас от плана.
Но вот Лику... Ее я хочу оставить себе пока не надоест, пока не перестанет так штырить от ее запаха, блеска глаз, бархатистости кожи, смешных брыканий и бунта. Кукла оказалась строптивой.
— Как наиграешься, пускай в расход, — говорит между жеванием стейка и глотком красного сухого. — Слишком много знает и видела девка твоя.
Левой щеки, как паяльной лампой, касаются взгляды. Братья.
— Разумеется, — без эмоций в голосе отвечаю.
С первого дня, как Лика стала частью плана, ее судьба уже была решена. Не мной.
Любой, кто становится рядом с нами, но не являетсянашей частью, исчезают. Таково правило семьи Борзовых. Ее деду я возвращаю должок. Мы его не трогали и не тронем. Старик вообще сейчас кости греет за наш счет, а про его драгоценную внучку речи не было.
— Малой, ты, часом, не влюбился? — дядя Вадим выходит из тени, где все это время отсиживался. Курил сигареты с ментолом.
Высокий, в наколках, бритый. Его спина — поле битвы. Там и пулевые ранения, и ножевые. Настоящее Бородинское поле. В детстве он напоминал мне медведя. Огромный, рычащий зверюга.
Вадим — родной брат моей мамы, и, несмотря на грубые, варварские черты лица, он очень мне ее напоминает. Но вместо шоколадок дядька дарил нам пули.
— Нет, конечно, — морщусь. — Ты вопрос-то по адресу задал? — не без наезда уточняю.
Мой ответ устраивает отца, и он посмеивается, отставляя пустую тарелку. Стейк — его любимое блюдо. Качество заведения он проверяет именно по правильности приготовленного стейка.