Не разбивай моё сердце - стр. 34
За два шага Борзов преодолевает расстояние до меня. Белая рубашка облепляет мышцы его рук и плеч. Когда он упирает руки в бока, пуговицы на широкой груди готовы оторваться и рассыпаться. Уже слышу бьющиеся короткие удары пластика о кафель.
Ян пахнет клубом и сладкой выпивкой. Но Борзов не пьян.
— Как спалось? — спрашивает.
Повисает давящая тишина, когда еще минуту назад братья обсуждали вечер в довольно расслабленной манере. Посмеивались.
— Нормально.
— Не замерзла? Ничего не мешало?
Качаю головой, вновь опустив голову.
Ян берет меня за подбородок и вынуждает смотреть на него. Упивается своей властью.
Пытаюсь прикрыться руками, но только от самого Борзова. Он заслонил меня от своих братьев своим мощным бандитским накачанным телом. Да и те не стремятся меня разглядеть. Наверное, у них существует какой-то негласный кодекс братства. Или я частью своего воспаленного мозга считаю, что в них еще осталось что-то благородное.
— Надень что-нибудь и иди завтракать. Поняла?
Грудь разрывает от вспыхнувшего недовольства. Приказывает! Давит! Вынуждает!
— Поняла? — бережно касается скулы, поглаживает. От его касаний дурно.
— Поняла.
И срываюсь с места в спальню. Всего несколько шагов, но я уже могу дышать свободнее.
Захлопываю в спальне дверь и облокачиваюсь на нее всем телом. От короткой утренней встречи с Борзовым я потеряла силы. Устала.
Со скоростью света натягиваю спортивный костюм, забираю волосы в хвост и выхожу в коридор. Хочу сбежать. Распахиваю входную дверь, делаю вдох, и...
Лай пса. Оглушающий, громкий. Рычание выбивает опору из-под ног, а колени становятся ватными.
Не могу издать ни звука. Я в ужасе, а позади раздаётся угрожающее шипение зверя:
— Прогуляться хотела? Сначала завтрак, Лика.
Ян кладет руку на дверь и захлопывает ее перед моим носом. Взгляд глаз цвета ртути оставляет ядовитые следы на моей шее и щеке.
Пячусь к кухне и неуверенно сажусь с краю дивана.
Я в ловушке. Да такой, что не выбраться.
— Пиццу будешь? — спрашивает Камиль, будто сейчас не произошло ничего необычного. — Есть сырная и с артишоками. Последний кусок, кстати.
Рафаэль пододвигает картонный стаканчик. Полагаю, с кофе.
— Капучино с корицей. Тебе. Девки любят такое.
Смотрю на братьев изредка, скосив взгляд.
Тошнота подкатывает к горлу от слов «пицца» и «кофе».
— Каша, — Ян ставит передо мной тарелку, рядом кладет ложку. Молочный запах забивает остальные. — Ешь, — отдает приказ.
Боковым зрением подмечаю, как Камиль и Рафаэль переглянулись.
— Я не хочу, — пробую возразить. От трех коротких слов гортань изнутри исцарапана.
— Ешь! Или накормлю сам.
Его уроки показывают, что именно так он со мной и поступит. Бандиту неважно, что у такого странного разговора есть свидетели. Как и мое унизительное положение совсем Борзова не колышет. Мое молчание Ян воспринимает как неозвученный протест.
Борзов берет ложку в свою руку и набирает порцию каши.
— Открывай рот, — краснею.
Глаза расширяются, когда я понимаю, что выбора у меня нет.
Мы не моргаем, когда смотрим друг на друга. Я — оцепеневшая под его удушающей аурой, и он — чудовище во плоти. Ему можно и не говорить, Ян умеет заставить плясать под его дудку только своим присутствием.
Подчиняюсь и открываю рот. Борзов просовывает мне ложку с кашей, и я сминаю вязкую порцию губами. Вкуса не чувствую, только знакомую горечь, которая крутится на языке, как после поцелуя. Жую. Проглатываю. Под внимательным взглядом Яна Борзова.