Не привыкай, я не всерьёз, или Немного правды о мужчинах - стр. 20

– Так надёжнее проверить, а то с пульсом вечно непонятки. Если зеркальце не потеет, значит, мёртв.

– Ну что, потеет?

– Нет. Помер. Точнее, ты его убила.

Последнее слово ударило меня, словно хлыст. Я нервно потёрла распухшую от удара Ивана губу.

– Господи, что же теперь будет?

– Тюрьма, – расстроенно вздохнула негритянка. – Если честно, жалко Ваньку. Неплохим он парнем был, даром что извращенец. На сексуальной почве у него был какой-то сдвиг. Ему постоянно хотелось изюма. Любил всякие закидоны, которые для нормального человека не совсем приемлемы. Мне Ванька проговорился, что ты никакая ему не невеста, что он тебя тоже, как проститутку, снял, просто перед друзьями и родителями хотелось похвастаться и всем нос утереть.

– Я не проститутка, а эскортница.

– Ну, у вас там в Москве слова помоднее. У нас здесь всё немного по старинке.

Я подошла к девушке, взяла её за руку и посмотрела на неё глазами, полными слёз.

– Не знаю, как это произошло. Я не хочу в тюрьму. Пожалуйста, помоги мне.

– Помогу, если возьмёшь меня в Москву, и мы будем парой.

– Как это?

– Ну ты же большая девочка, и хорошо понимаешь, что такое пара. Как мужчина с женщиной, только мы будем жить как женщина с женщиной.

– Зачем?

– Затем, что такое моё условие: я спасаю тебя от тюрьмы, а ты за это будешь жить со мной. Будем вместе снимать бизнесменов, делать чёрно-белый бутерброд, зарабатывать нормальные бабки, жить, любить друг друга, путешествовать. Мне уже давно надоело тут сидеть. Хочу в Москву. Кстати, меня зовут Диана.

В доказательство своих слов негритянка достала мобильный телефон и моментально сделала несколько фото мёртвого Ивана, а также лежащего рядом с ним окровавленного кубка, затем перевела камеру на меня.

– Вот видишь, у меня всё запротоколировано.

Я бросилась на негритянку, чтобы выбить у неё из рук телефон, но она моментально оттолкнула меня к стене.

– Судя по твоему поведению, ты приняла другое решение – идти в тюрьму. Уважаю твой выбор. Почему бы не отсидеть и не искупить вину за преступление, которое ты совершила? Тогда я иду к родителям Вани, пусть вызывают полицию, так как в доме убийца.

– Не смей это делать!

– А кто мне запретит? Твоё место в тюрьме. Не хочешь быть со мной, будешь на нарах с коблами тюремным сексом заниматься.

Я перегородила межкомнатную дверь, чтобы она не могла выйти в коридор и позвать родителей Ивана. Но негритянка была гораздо сильнее и отшвырнула меня. Но я успела укусить её за палец. Негритянка взвизгнула, обозвала меня сукой, посмотрела на выступившую на пальце кровь, тут же её облизнула, подошла ко мне ближе, прижала меня своим мощным телом к стене и поцеловала взасос.

Этой ночью мы очень аккуратно, стараясь быть незамеченными, волокли тело Ивана к реке. Решили инсценировать всё так, будто он пошёл в ночи пьяным искупаться. Упал, ударился головой и умер. Перед тем, как скинуть тело в реку, мы выпачкали несколько больших камней кровью и выкинули пакеты, которые надевали на руки для того, чтобы не было видно наших отпечатков пальцев. Диана вымыла кубок, навела идеальный порядок в комнате и, увидев, как меня сильно колотит, налила нам обоим Ванькиного коньяка, припрятанного в комоде.

– А ну-ка, тяпни, а то на тебе лица нет.

Я машинально взяла протянутый мне коньяк и выпила его залпом, как воду. Затем подумала о Вадиме… Если бы он оставил меня у себя и между нами завязались хоть какие-то отношения, вся моя жизнь сложилась бы по-другому. Не знаю, сколько часов, сидя на полу, мы пили коньяк, но я всё думала о мужчине, который так сильно запал мне в душу. Какая-то неосознанная любовь. Его образ не выходит из головы, и с этим ничего нельзя поделать.