Не поворачивай головы. Просто поверь мне - стр. 20

. Мне нравится одна юзерша – Черная Мамба, решительная, сильная, удачливая, из тех, что пьют водку стаканами, гоняют на джипе по газонам и ругаются матом с гаишниками. Она работает с волатильностью скальпером, а это высший пилотаж. Скальпер – это тот, кто срезает-отскакивает, срезает-отскакивает, как благородный грифон, делящий трапезу с семейством львов. Все хочу назначить ей свидание, недавно понравился ей шуткой: «Некоторые дамы даже беременеют здесь, прямо во время сессии, без отрыва от торгов…» Можно представить себе этого ребенка, зачатого во время трейдинга, – с монитором у изголовья и мутным от страсти взглядом, одеревеневшим на наполняющихся стаканах осцилляции биржевых котировок. Ни одна женщина в процессе не смеет раскрыть глаз – так задумано природой, из своего опыта сужу, не такого уж маленького. Ситуации, конечно, разные бывают: муж, например, вернулся из годичной командировки, а на бирже мощный рост, такой, что не оторвешься от монитора, скорей хватай в кредит на плечи, двигай стоп лоссы, заодно подставляй истомившемуся бедняге-супругу мамбу… Похоже на совокупление на Ивана-Купала прямо в борозде, чтоб озимые дружней взошли.

Смартфон заиграл Мишелл, май белл!..

Черная Мамба сообщала, что может опоздать на несколько минут. Я стоял на условном месте, на обочине Ленинского, всматривался в налетающие на меня машины; в одной из них сидела загадочная Черная Мамба, представления о которой не было никакого, кроме виртуального образа, сложившегося из дельных реплик в чате трейд-центра, соленых шуток и нескольких коротких е-мэйлов.

В десяти метрах притормозила «японка». За рулем ее сидела дама в затемненных очках, не скрываясь, рассматривала меня, как голенького на пригорке, сквозь стекло машины, я предполагал, что дорогой, но не думал, что настолько. Наконец посигналила. Я продолжал стоять. Она помахала рукой – я ответил, подняв два пальца к виску, не двигаясь с места. Наконец поняла и подъехала вплотную. Опустила боковое, подняла очки на лоб. Я заглянул в салон через окошко и поздоровался, как через порог, что, как известно, тоже примета. Ничего особенного – так, хорошие губы, глаза, лоснящееся от злоупотребления кремами загорелое лицо, глянец на лице, глянец на веснушчатых руках, вот веснушки мне понравились, веснушки были – везде.

Сел и поехали. Ехали в молчании, игра такая с первой минуты: кто кого перемолчит и заставит заговорить первым? Посмотрела на меня. Улыбнулась. Я ответил тем же. Наконец спросил: что вы думаете, Ольга, о ситуации на рынке, будем расти или нет? Почему вы решили, что я – Ольга, – спросила она. Ну не Ольга – что вы думаете, не Ольга, о будущем? Хорошо, пусть Ольга, тогда вы – Степан. Согласен, пускай Степан. Так что вы думаете? Мне нельзя проигрывать, долгов много. У всех много, сказала