Не пара - стр. 29
Поверить не могу, я целую его… Целую Максима Рокоссовского!
Полностью отдаюсь во власть охватившего меня влечения, однако момент сладостного забытья пугающе быстро обрывается. Потому что буквально через несколько секунд пылкого телесного контакта Максим Андреевич отстраняется от меня.
Отворачивается в сторону и, отступив назад, глухо произносит:
– Не надо, Ева… Это все усложнит.
Его слова подобны ледяной воде, выплеснутой прямо в лицо: отрезвляют мгновенно.
Судорожно хватая ртом воздух и часто-часто моргая, я пячусь к двери. Чувство стыда прошибает аж до костей, а щеки болезненно горят от проступающего на них румянца.
Я на бешеной скорости несусь с небес на землю, грозя вот-вот превратиться в расплющенную позором лепешку, но при этом отчаянно пытаюсь сделать вид, что ничего экстраординарного не произошло.
Подумаешь, мужчина продинамил. С кем не бывает?
Натыкаюсь на стоящий позади диван и сдавленно охаю. Мне срочно надо взять себя в руки и перестать суетиться, но дрожащие, как осиновый лист, нервы мешают нащупать внутреннюю точку опоры.
– Ева, простите, – голос Рокоссовского доносится до меня будто через толщу воды. – Я сам виноват. Подавал неверные сигналы.
– Нет-нет, все в порядке, – порывисто заправляю волосы за уши. – Вы тут ни при чем. Я… Я сама что-то перепутала и… В общем, так случается. Не берите в голову, ладно? – вскидываю на него короткий молящий взгляд. – Просто забудьте.
Он смотрит на меня с серьезностью и какой-то необъяснимой печалью. Будто ему тоже тяжело. Будто он, как и я, барахтается на топком эмоциональном дне…
– Хорошо, – кивает наконец. – Как скажете.
– Все-таки не надо было работать допоздна, – почесывая нос, издаю истеричный смешок. – В полнолунье я становлюсь слишком буйной.
– Поверьте, ваше буйство было прекрасно, но…
– Ой, лучше ничего не говорите, – зажмурившись, мотаю головой. – А то я точно умру от унижения.
Я изо всех сил стараюсь держаться непринужденно, но при этом чувствую, что еще пара-тройка минут – и моя маска мнимого спокойствия пойдет трещинами. Наружу полезут обида, досада и злость.
– Вы не против, если я пойду? – наскребаю остатки смелости и вновь поднимаю взгляд к лицу Рокоссовского. – Уже довольно поздно и…
– Конечно, Ева, идите, – он избавляет меня от необходимости объясняться. – Если хотите, водитель довезет вас до дома.
– Не нужно, я за рулем, – спешу отказаться.
Подрываюсь к лежащей на диване сумке и принимаюсь торопливо складывать в нее свои вещи: папки с документами, распечатки, стикеры, фломастеры, телефон.
Только бы не разреветься. Только ко бы не разреветься прямо у него на глазах.
– Я надеюсь, сегодняшний инцидент не повлияет на наше дальнейшее сотрудничество? – осторожно уточняет Рокоссовский, наблюдая за моими сборами.
– Ну, разумеется, нет, – силюсь улыбнуться. – Все договоренности в силе.
– Я рад, – выдыхает с едва уловимым облегчением. – Тогда до встречи завтра утром?
– Да, – вешаю сумку на плечо. – До встречи.
Вылетаю в коридор и пулей несусь вниз по лестнице. Можно было бы поехать на лифте, но в движении не так ощущается горечь, которая едкой кислотой раздирает нутро.
Господи! Ну что я наделала?! Зачем полезла к нему с поцелуями?
Это было так неуместно. Так нелепо и глупо… Ну о чем я только думала?
Дура. Дура. Дура. Мнила себя профессионалом своего дела, а в итоге прокололась на такой ерунде. Домогалась собственного босса! А от него ведь даже намеков не исходило…