Не пара - стр. 27
Мы с Максимом Андреевичем засиделись допоздна. Работа поглотила нас целиком, и счет времени был начисто утерян. А стрелка часов меж тем уже тянется к десяти…
Но, если честно, я вовсе не против такого стечения обстоятельств. Мне нравится находиться в обществе этого властного, рассудительного и чертовски сексуального мужчины. Мы дискутируем, шутим, устраиваем мозговые штурмы и тягаемся в красноречии. В профессиональных целях, разумеется.
А еще я обожаю, как он пахнет. Хвоей, цитрусом и непоколебимой мужской уверенностью.
Никогда не думала, что запахи могут возбуждать, но каждый раз, когда Рокоссовский оказывается рядом, именно это со мной и происходит. Стоит мне учуять аромат его парфюма, как внутри закручивается огненная спираль. Древние инстинкты обостряются, рассыпая по телу огненные мурашки, а мысли в голове тотчас делаются несвязными и медленными…
Обаяние Рокоссовского напоминает сладкий тягучий сироп, в котором я раз за разом увязаю.
Стыдно признаться, но после инцидента в грузинском кафе, когда я взяла его за руку, во мне что-то переменилось. Это недолгое, но в то же время интимное касание стало импульсом, запустившим в моем организме цепь неконтролируемых реакций.
Если раньше Максим Андреевич казался мне просто красивым и недосягаемым мужчиной, то теперь я почувствовала некую связь. Будто между нами натянулась тонкая невидимая нить, по которой стали передаваться невыносимо яркие запретные эмоции…
Страсть. Влечение. Животная тяга.
Каждый его взгляд ощущается острее. Каждая фраза, брошенная полушутливым тоном, оседает на коже удушливым смущением. Каждый величественный наклон головы отзывается в теле предательским приступом трепета.
Я смотрю на него и понимаю, что он идеален.
Даже в мелочах.
Даже в недоступных глазу энергетических вибрациях.
Разумеется, я осознаю, что это все неправильно. Что он мой босс и мы собрались ради большой великой цели. А эти ванильные сантименты… Нет, они точно не вписываются в формат наших отношений.
Однако, невзирая на разумные доводы, при виде Рокоссовского мое глупое сердце стучит чаще. Дрожит, колотится, бьется о грудную клетку, словно бешеный маятник.
– Речь для выступления в Чите сегодня добивать будем? Или уже завтра? – интересуюсь я, стараясь не слишком залипать мускулистых предплечьях Максима Андреевича.
К вечеру он снял пиджак, ослабил галстук и закатал рукава рубашки. Вроде бы ничего такого, но его образ сразу стал более неформальным и дерзким. И эта перемена еще больше раззадорила мою и без того расшалившуюся фантазию.
– Распечатайте, пожалуйста, получившийся текст, – просит он, покачиваясь в кресле. – Быстро пробегусь по нему, а финалить будем завтра.
Запускаю принтер и, пока жду печать, наливаю себе полный стакан воды из графина. Утробно урча, аппарат выпускает из своего недра несколько листов, и, подхватив их, я устремляюсь к столу Рокоссовского. Кладу текст перед ним, а сама встаю сзади, чтобы тоже перечитать получившуюся речь.
Пытаюсь сфокусироваться на строках, но внимание, как назло, так и норовит соскользнуть туда, куда не нужно. Вместо текста зачем-то разглядываю темные густые волосы Максима Андреевича, от которых исходит едва уловимый аромат мяты.
Боже! Как же этот мужчина вкусно пахнет!
Внезапно у Рокоссовского пиликает телефон и, отложив бумаги, он тянет к нему руку. Снимает блокировку экрана и принимается читать входящее сообщение.