Не пара - стр. 25
– Я все понимаю. Но смириться не могу.
О боже… Эта дешевая драма так в его стиле! Бьюсь об заклад, через пару-тройку предложений он начнет изливать Рокоссовскому душу и лечить о том, что его член совершенно случайно оказался в вагине той модели!
Как же мне отвязаться от этого идиота?
– Мы ведь почти год вместе были, – продолжает сетовать Саша. – А потом один мой проступок – и все полетело к чертям… Но я не верю, что чувства могут умереть так быстро. Ты ведь все еще любишь меня, – его взгляд прилипает к моему лицу. – Ну признайся, Ев.
Пару мгновений смотрю ему в глаза и с ужасом понимаю, что он реально верит во весь этот бред. Реально думает, что мною движет исключительно обида. Мысль о том, что я действительно больше не хочу его видеть, просто не способна пробиться через толстую стену его раздутого самомнения.
И тогда я решаю пойти ва-банк.
– Вообще-то я и впрямь должна тебе кое в чем признаться, – выдерживаю драматическую паузу для пущего эффекта. – Вот уже несколько недель у меня другой мужчина.
Сашино лицо надо видеть. Там и шок, и ужас, и неверие, и досада.
– Что?.. – он тупо хлопает глазами.
– Мы с Максимом не хотели афишировать отношения, но раз уж по-другому никак…
С этими словами я протягиваю руку по столу и, найдя ладонь Рокоссовского, интимным жестом переплетаю наши пальцы. Надо отдать Максиму Андреевичу должное, подыгрывает он прекрасно: легонько сжимает мою руку и направляет глубокий пронизывающий взгляд прямо в душу. Будто мы с ним и впрямь горячо влюбленные друг в друга люди…
Саша снова косится на Рокоссовского, но на этот раз смотрит совсем иначе: с обидой и осуждением. Так, словно Максим Андреевич клялся ему в вечной дружбе, а потом варварски предал чувства.
– Так вот оно что, – хрипит сдавленно. – Значит, дело было не во мне? А в том, что ты нашла себе другого хахаля?
Его версия – тотальное искажение реальности. Но мне проще с ней согласиться, потому что, как выяснилось, Саша не способен жить с ощущением собственной вины. Не способен нести ответственность за содеянное и мириться с последствиями. Ему легче винить во всем других: несчастный случай, меня и даже Рокоссовского, которого он видит впервые в жизни. В его картине мира он непременно должен оставаться хорошим. А иначе принимать себя и свои поступки станет в разы сложнее.
– Ну… Можно сказать и так, – немного помедлив, отвечаю я. – Надеюсь, теперь ты понимаешь, что между нами все кончено.
– Сучка! – ядовито выплевывает Саша.
– За языком следи! – Рокоссовский порывается подняться на ноги, но я проворно удерживаю его за рукав пиджака.
Не хватало еще, чтобы он марал руки об моего ущербного бывшего.
Но Саше достаточно и этого грозного рыка. Большим храбрецом он никогда не был.
Быстро отшатнувшись назад, бывший метает в меня полный презрения взгляд, а еще через пару мгновений теряется в толпе посетителей.
Выдохнув, перевожу внимание на Рокоссовского и вдруг осознаю, что мы по-прежнему держимся за руки.
– Простите, – торопливо одергиваю ладонь. – И спасибо, что подыграли.
– Бывший у вас, прямо скажем, не совсем адекватный, – усмехается он, вновь возвращаясь к пролистываю меню.
– Да уж, – хмыкаю я.
– Зачем вы признали свою вину? – неожиданно спрашивает Максим Андреевич. – Ведь тем самым вы освободили его от ответственности.