(не) мой соавтор - стр. 3
А забыть и сделать вид, что ничего не было, и никто ни в кого не это самое?»
«Можно поступить куда проще», – появилось на экране.
Я подняла брови.
«Как? Всё уже безнадёжно».
Ответа не последовало. Я выдохнула. Ну конечно. Он просто вышел из разговора.
А я ведь не зря хвалила его «Море». Он писал эту вещь один, без Лены, и она была потрясающей. Я была спецом в том, что делала. Не самым лучшим, но спецом. И я прекрасно видела, что, несмотря на весь свой талант и романтику, Лена уступала Анту, и сильно. Его сольные вещи были куда мощнее, чище, прозрачнее.
…И вот сейчас я собираюсь написать с ним в соавторстве, и, возможно, испортить его лучшую работу. Ура.
Впрочем, кажется, после нашего обмена репликами мне уже нечего будет запарывать. Разве что трусики от Интимиссими, которые я буду перешивать в бабушкины панталоны от отчаяния.
Я тихо застонала, откинув телефон. Кажется, весь день насмарку: вряд ли я сегодня смогу написать что-нибудь путное о проблемах связанных принцесс. Да и вообще, какие у них там проблемы? Махни рукой, чтобы из одного рукава вылез дракон, а из другого посыпались полуобнажённые красавцы-демоны, а потом скажи: «это всё магия!»
А вот у меня…
Кот вскочил на кровать, пристроился под бок и требовательно замурчал.
– Будешь моим соавтором? – пробормотала я, рассеянно трепля за ушами. – Уж в тебя-то я точно не влюблюсь, да, кот?
И тут телефон зазвонил.
Я скептически посмотрела на незнакомый номер. Суши я вроде бы не заказывала. Зря, кстати. Значит, или предложат кредит, или спросят, что я смотрю по телевизору. Ставлю на второе.
– Нет у меня телевизора, – сообщила я в трубку. – А кредит я у вас не возьму, потому что у меня документов нету. Только хвост, лифчик и усы.
– А лапы? – задумчиво спросил совершенно не опешивший голос.
Мужской. А я ему тут про лифчик.
Впрочем, какая разница? Анонимность – великая сила. Повешу трубку, и привет.
– Проехали, – утомлённо сказала я. – Разойдёмся? Мне работать надо, вам тоже, причём без лифчика. Такое вот вопиющее пренебрежение техникой безопасности.
– Возмутительно, – согласился мой собеседник. – Впору вызывать трудовую инспекцию. К вам, кстати, тоже, раз вам лап недодали.
– А я никому дверь не открою, – хмыкнула я. – Я интроверт, социофоб и вообще писатель.
– Последнее – самое страшное, – серьёзно сказал он. – Когда я писал в одиночку, я отключал всё, от сетевого кабеля до дверного звонка. Отключил бы и соседей, но так и не нашёл, где у них кнопка.
– Увлекательные, должно быть, были поиски.
– Не говори.
Я моргнула. До меня начало доходить.
«Когда я писал в одиночку…»
Кажется, внутри меня только что включилась лампочка. Тревожная. Красная.
– «Рассвет придёт, – осторожно произнесла я, – и застанет их во сне. Растерянное, обессилевшее после недавнего безумия море…»
– «… И утонувший в нём ветер». Привет, Рэйн.
– Привет, Ант.
Кажется, нужно было спросить, где он взял мой телефон, но уж это-то было очевидно. Ромка Корабельников, глава «Иннэйт», тоже был из старой тусовки, и естественно, у него были не только наши номера, но и банковские реквизиты, и паспортные данные, и много чего ещё. Дать мой телефон своему лучшему автору? Да хоть ключи от квартиры!
– Я думаю, – после короткого молчания произнесла я, – что дальнейшие приключения лифчика мы опустим.