(не) мой соавтор - стр. 26

Не отдавая себе отчёт в том, что делаю, я почти с нежностью провела пальцами по экрану. Дурацкая девчоночья влюблённость в гениальные тексты, да?

А ведь я и правда почти не знаю Анта вне текста. И одновременно я знаю о нём всё. Потому что теперь, когда я прочитала его истории, я знаю, как выглядит его душа.

Как же я попала, а. Ещё немного, и он начнёт мне сниться.

«Рэйн».

«Что, Ант?»

«Выходи со мной на улицу».

Я моргнула.

«В час ночи? Серьёзно?»

«Ты же посреди Москвы и в тихом дворе, – напомнил он. – Что может случиться?»

«Сказал автор хоррора, – фыркнула я. – Именно так-то все ужасы и начинаются».

А потом до меня дошло.

«С тобой на улицу?»

«Ага. Я уже на лестнице».

«Без куртки?»

«А ты предпочла бы, чтобы я был без штанов?»

Я фыркнула.

«Ладно, выхожу. Жди».

Я быстро влезла в бельё и джинсы, накинула поверх водолазки куртку, и, осторожно отодвинув от входной двери любопытного кота, побежала вниз, прихватив телефон.

Час ночи. Вот что я делаю?

Но как только я выбежала под пушистый снегопад, искрящийся в лучах фонарей, я тут же поняла что.

Разделяю этот снегопад с Антом. Он и я, совершенно одни. Вместе.

И тут же, словно услышав мои мысли, зазвонил телефон.

– Послезавтра в Москве тоже будет снег, – раздался голос Анта. Такой близкий, словно он стоял рядом со мной и держал меня за руку.

– У тебя будет очень романтичная защита диссертации, – произнесла я. – Пожалуй, я даже посмотрю видеотрансляцию.

Ант тихо засмеялся.

– Я скину тебе ссылку. Но, боюсь, будет скучновато.

– Чего там скучать, – хмыкнула я. – Красивые мужчины сыплют умными терминами, и ты на трибуне в ужасно сексуальном галстуке.

– Осталось только купить галстук.

Я протянула руку, ловя на неё снежинки.

– У тебя нет ни одного? Я шокирована. Обычно же всем мужчинам дарят галстуки, бритвы и гель для душа. У тебя должны быть неисчерпаемые запасы.

– Не поверишь, мне дарят книги.

– Книга – лучший подарок, – согласилась я. – Особенно тяжёлая. И под ножку кровати поставить можно, и врагу по уху заехать.

– Чудовищно тяжело будет перевозить их все в Москву.

Я вздрогнула.

– В Москву?

– Ну не жить же мне вечно среди донских казаков, – хмыкнул Ант. – Знаешь ли, конское ржание в три ночи под окном не очень-то способствует вдохновению.

– Весело у вас там.

Мы оба замолчали.

Слон в комнате. Лена. Стоит ли мне вообще спрашивать?

Глупый вопрос. Если мы сознательно утаиваем друг от друга хоть что-то, какие мы после этого соавторы?

Кроме того, я писатель. Моё второе имя – «любопытство». Обычному человеку, пожалуй, было бы неловко, но мы-то этим живём.

– Лена, – произнесла я. – Вы расстались?

Молчание.

Я почти физически слышала его по другую сторону трубки. Его дыхание. Но не ответ.

– Если бы ты носила в себе что-то прекрасное, – наконец произнёс Ант, – что-то, что со временем извратило свою глубинную суть и сделалось безвозвратно отравленным, ты бы вышла с этим к кому-то ещё? Зная, что их это тоже может коснуться?

Он говорил о Лене? О том, что его чувства изменились, и любовь сменилась болью?

– Да, – спокойно сказала я. – Например, к психотерапевту.

Короткая пауза.

– Да. Об этом варианте я не думал. Но нам это не помогает, Рэйн. Как и время.

Я закусила губу. Он был прав. Мы другие. Наивные, ненормальные, верящие в истинную любовь и не признающие компромиссов самопровозглашённые герои драмы. Ромео и Джульетта, Тристан и Изольда, Ланселот и Гвиневра. Помог бы им психотерапевт?