Не мой... Не моя... - стр. 20

— Кира, мы должны поговорить, — прорычал Глеб, отпрянув от стены и освободив меня на время из своего плена и пламенного взгляда. Он психанул, когда закинул обе руки на затылок и зажмурил с силой глаза. Затем снова уставился на меня своими серыми глазами, заволоченными пеленой отчаяния. — Хватит уже бегать от меня! Сколько это будет продолжаться? Я не могу ни дозвониться до тебя, ни встретиться с тобой. Кира, — Глеб снова сделал короткий шаг ко мне и схватил за оба предплечья, но совершенно не делая мне больно, как это сделал вчера Петров. — Почему ты ушла от меня? Скажи, разве я не имею права знать причину? — не спуская с меня своего внимания, он осекся на секунду, когда опустил глаза на мои приоткрытые губы. Я не нарочно облизнула их, увлажняя, потому что мне безумно хотелось пить. По большей части виновато было не частое дыхание, а мартини, от которого у меня был сушняк.

— Это ты ушел от меня. Вернее – бросил и ускакал к моей сестре, — зло бросила в ответ, оттолкнув его от себя. — Не приближайся ко мне, — рявкнула, чувствуя, как сердце разрывалось от тоски по нему, не говоря уже о душе, страдающей по Стацкому. Каждое его прикосновение мое тело помнило до секунды, и потому, я старалась избегать встреч и разговоров с ним. Полный игнор – потому что так правильно.

— Не неси чепуху, — фыркнул он, — я прекрасно помню, как ты смоталась втихомолку и даже не оставила прощального письма. Ах да, — язвительно ухмыльнулся Глеб, что-то припоминая, — ты через Софью передала, что разрываешь со мной отношения. Как по-детски, Кира, — Стацкий в прямом смысле слова издевался надо мной, но я отчасти понимала его вспыльчивую тираду. Потому что именно так и было, я ушла, а сказать все в глаза не могла – он моя любовь, а как я отказалась бы от нее, если б Глеб стоял передо мной вот так, как сейчас.

— А у меня был другой выбор?! — закричала на него, ударив по плечу. — Глеб, ты достал меня! Достал! Хватит быть моим наваждением! Хватит мне голову морочить и пытаться снова что-то воскресить, — я задыхалась, но продолжала сокрушаться на мужчину. Меня, как говорится, прорвало. — Из-за тебя у меня столько проблем. Господи, ну почему ты не оставишь меня в покое?! — мой опустошенный вид окончательно выбил почву из-под ног обоих. Стацкий обнял меня, и я разрыдалась, обнимая мужчину в ответ. Я уткнулась носом в его грудь, потому что он был на голову выше меня, и даже каблуки не спасали.

— Тише, — успокаивающие поглаживания еще больше отзывались негодованием по всему моему телу. Стацкий целовал мою макушку, совершенно не предполагая, как мне хотелось гораздо большего, но я мгновенно протрезвела, припоминая Нину и ее положение. И, как бы мне больно не было, я не хотела разрывать сиюминутную слабость к Глебу; в его объятиях я чувствовала себя живой, и сердце билось ровнее. — Ты бежишь от меня, как черт от ладана, Кира. А я всего лишь хочу знать, что произошло тем самым вечером, когда ты ушла от меня.

— Хватит. Что было в прошлом, там и останется, — я нехотя оторвала себя от Глеба, все еще ментально ощущая его тепло и мощь тела. Трудно, но так надо. — Мы с тобой друг другу никто, и…, — мой голос надломился, когда подкатил ком к горлу и вырвался всхлип. Я сделала глубокий вдох, успокаивая себя, затем добавила: — поздравляю, я рада, что ты станешь отцом. Разве ты не мечтал об этом? — слова были пропитаны жестокой болью, словно расправой надо мной. Глеб цыкнул, а его глаза налились гневом.