Не молчи - стр. 9
И Птаха. Учится в том же колледже, что и я, только на направлении моей мечты – на вокальном. У нее в программе и аранжировка, и джазовая импровизация, и обучение сольному и эстрадному пению. В общем, все те дисциплины, которые мне – на моем инструментальном исполнительском – могут лишь присниться. Правда, мы иногда встречаемся с Олей на смежных предметах, вроде теории музыки или музыкальной информатики, и, конечно же, на общеобразовательных дисциплинах – по типу физкультуры и ОБЖ. Все ждем и надеемся, когда последние отменят.
– О, давайте в магазин? Хочу кофе из аппарата и слоеную булочку, – показывает пальцем на дверь сетевого розничного Санчес.
– Чего ты там забыл? Может, лучше в кофейню? Я угощаю, – корчится Олька. Странное дело, значит, петь в кабаках – это она с радостью, а чтоб зайти в дешевый магазин для простых и смертных – это ни-ни.
– Поздно, я уже одной ногой там, – говорит Санька и вправду заступает левой на порог, остановившись в проеме автоматической раздвижной двери.
Заходим вместе. Оля всем своим видом показывает, что ей гребостно здесь находиться, идет и боится задеть какую-нибудь полку. Мне с этим легче. Хоть родители и поднялись в музыкальной карьере на ступеньку повыше, бабушка и дедушка меня особо не балуют. Точно так же, как и раньше, хожу по магазинам со списком, помогаю им по дому, выполняю с радостью любую работу. Вот только стыжусь этой простоты и стараюсь начисто «подбирать» все ее проявления перед друзьями. Поэтому тоже морщусь, подняв руки над головой, будто здесь все продуктовые полки заразные и трогать ничего нельзя.
– Зря перчатки снял, – подсказывает Оля, демонстрируя свои ладони в вязаных варежках.
– Ссыкуете? Богачье! Вам только в духовом оркестре играть! – усмехается Санчес, берет Олю за плечи и приставляет ее спиной к полке с печеньем. – Давай, пропитайся народным духом.
– А-а-а! – визжит Птаха, размахивая руками в варежках, как боксер в перчатках, метелит Санчеса по щекам, а тот рад, что смог ее вывести из себя.
Димасик совсем притих. Он меня не узнает в этой компании, наверное, заметил, что я веду себя странно. Но молчит, ходит по рядам и выбирает себе вкусняшку. Братишка и вправду подрос. Раньше бы уже канючил и просил пойти домой, а сейчас мужественно переносит длительную прогулку, не вклинивается в чужие разговоры, спокойно сидит до окончания сеанса в кинотеатре. Я им одновременно горжусь и удивляюсь, как родители смогли воспитать такого взрослого ребенка?
– Кость, Костя? – выглядывает из-за полки Димасик и шепотом зовет меня.
– Чего? – поглядываю на Ольку и Саньку – Санчес убегает от Ольки, прикрываясь рюкзаком как щитом от ее кулаков в варежках, – им не до меня. Заступаю за угол и наклоняюсь к братишке. – Что-нибудь достать?
– Смотри! – все так же шепотом говорит Димасик.
Следую взглядом по его указательному пальцу и смотрю. Как оказалось, Димка указывает на девушку, стоящую в желтой куртке у стеллажа с фруктами. Но его явно привлекает в ней не желтая куртка, а разноцветные волосы. Не зеленые, не розовые, не фиолетовые, а все разом! Один цвет плавно переходит в другой, как радуга, перемешенная миксером. Или словно несчастную закидали цветным порошком на фестивале холи красок. Димка смотрит и удивляется, я лишь пожимаю плечами. «Ну волосы, ну разноцветные, что с того?» – думаю про себя, но братишке выдаю что-то нейтральное: