Не ходи служить в пехоту! Книга 7. Северный ветер. Возрождение - стр. 6
– Я смотрю, ты умный стал очень. Да, мне просто хотелось завязать с этим Совком и уехать с этого долбанного Кавказа. Ты, что ли, Кавказ любил? Тебе напомнить, как ты к нему тогда относился? Как ты Кавказ называл? Напомнить?
– Да причём здесь этот Кавказ? Я ещё о нём не думал! Я думал об армии, о нашем полку, о России – это правда, но ещё я верил в нашу дружбу. А ты в неё не верил.
– Что ты мне втираешь? Дружба! Книжек юношеских начитался и никак их высрать не можешь. Что ты несёшь?! Посмотри, что вокруг творится. Я вам в спину не стрелял, смылся и смылся. Слава богу, Совок рухнул! Ты в свою Россию любимую попал. Серёга – в свою Беларусь, я – в свою Украину. Нормально. Что ты мне с этой дружбой? Ну вступились вы за меня, действительно могли пострадать. Но я вас не просил. Поступили хорошо – огромное вам спасибо. Что ты хочешь? Деньги надо рубить, жить надо! Все границы открыты! Живи – не хочу! А ты всё этим прошлым живёшь. Всё закончилось! Прошёл этот Кавказ – я даже этот мрак вспоминать не хочу. Нет никакой дружбы, нет никакого долга. Мне платят – я служу. Как платят, так и служу. А ты не так, что ли?
– Понятно. Мне тебе, нечего сказать. Бесполезно. Для тебя нет ни Родины, ни дружбы, ни чести. Я прав? Признайся.
– Прав! Будут нормально где-то платить – я там работать буду. Будет возможность уехать в нормальную страну – сразу уеду. Мне вообще на всё плевать.
– А как ты смог второй раз присягу принять Украине?
– Ха! Плевать! Пле-вать! Ты это серьёзно?! Для тебя это что-то значит? Я Союзу присягал, это было серьёзно! А тут? Плевать!
– Поговорили. Предатель ты и есть предатель. Нас предал и также свою Украину готов предать. Ну хоть сейчас честно. За это тебе спасибо. У меня камень с души упал. Прощай!
– Стой, Юра! Подожди! Помоги мне отсюда выбраться. Я тебе всю жизнь буду обязан.
– Обязан?
– Приезжай ко мне в Крым! Я тебя так встречу! Поговорим нормально, вспомним. Брось ты всю эту химеру!
– Правильно ты сказал: обязан, а не по дружбе типа. Ты мне, а я тебе. Всё правильно. Но в твоей системе координат, не в моей. Помогу тебе. Будешь должен. Твою мать…
Я остановился у выхода, обернулся, посмотрел на Курдюмова и вспомнил, как мы служили в некогда единой Советской армии, в боевом полку. Подумал о том, что было что-то у нас, таких разных, что накрепко объединяло, сплачивало, заставляло делать смелые дела, совершать хорошие поступки.
Вышел. Отошёл от здания милиции. Набрал Игоря и… попросил его отпустить Курдюмова.
– Что так? – спросил Игорь.
– Злость и обида прошли. Просто улетучились. Ничего не осталось. Я увидел перед собой ничтожество. Вот такими я и представлял бывших советских офицеров, принявших военную присягу Украине. Им всё равно кому присягать. Надо будет, они и Израилю присягнут. И жалко мне его. Это одноклеточный. Для него жить – это жрать, спать и срать.
– Ладно. Сейчас отпустят. Ошиблись, типа не та ориентировка.
– Спасибо, Игорёк! С меня причитается.
– Ещё чего! Ты мне это брось! Новости по главному вопросу есть?
– Нет. Она молчит, и я разговор не завожу.
– Будь внимателен. Я на связи.
Позвонил Игнатовичу и попросил не трогать Курдюмова.
– Посмотрим. Я сначала с ним нормально поговорю. Может, ты и прав. Что с этого чмыря взять!
Через несколько дней позвонил Игнатович. Рассказал, что они нормально с ним поговорили, «посидели» – у него тоже злоба прошла. Растаяла перед утилитарной житухой Курдюмова, максимально удалённой от высоких материй.