(не) беги от меня, малышка - стр. 24
И, удаляясь, слышу:
– Эва, я понимаю, обещаю быть. Конечно…
Мне не важно, кто такая Эва.
Не важно.
Баба "с ебанцой".
Разговариваю с Эвой, отслеживаю движение бедер уходящей от меня женщины. Убегающей, мать ее.
Ну что, доигрался, Алексеев, теперь бабы от тебя бегают. Никогда такого не было, и вот…
Хотя, здесь, все же, дело не во мне.
Для осознания этого простого факта мне потребовалось как-то чересчур много времени.
Ну, хорошо, что хоть так.
Никогда не любил баб с ебанцой. Серьёзно.
Уж лучше вообще без женщины, чем вот такое.
У Лады Леонидовны ебанца проявилась не сразу. Вернее, сразу, но воспринял я ее по-другому. Потому что яйца мозг придавили.
Ничего, бывает. Что нашло на меня не знаю, но отпустило серьёзно.
Настолько серьезно, что даже выдохнул с облегчением.
Три дня больной на голову Ладе прохода не давал, сам извёлся и женщину замучил. Так кто из нас больной?
Оба, скорее всего.
Я – в своем поведении глупом и напоре неандертальском. Перепадах настроения подростковых.
Она – в неумении сразу дать понять, что не светит. Потому что, если женщина не хочет, то найдет способ внятно объяснить.
Не словами, так делом.
А тут слова сильно с делом расходились.
Кардинально, я бы сказал.
Говорить «нет» и тут же отвечать на поцелуй, убирать руки и течь, как мартовская кошка при этом… Это, знаете ли… И называется «ебанца».
Хорошее слово. Старое. Еще с армейских лет моих. Помню, сержант-срочник тогда в перерывах между нарядами высказывался, откровенничал. Про баб. Ну а чем еще заниматься молодым парням, запертым на закрытом полигоне, хрен знает где в горах? Только про баб и трындеть. Еще был вариант спирт жрать, но не наш. Нам жить хотелось.
Так вот тот самый сержант и говорил, что самое херовое в жизни мужика – это встретить вот такую бабу « с ебанцой». Которая нихера сама не знает, чего хочет, и у которой ты всегда во всем виноват будешь. Я тогда думал, что только лошары так влетают. Нормальный мужчина – ни за что.
И, в принципе, не влетал.
До недавнего времени.
Потому и не сразу понял, что влетел.
Ну ничего. Теперь все встало с головы на ноги. Ярость была очистительной. И слезы ее, в огромных карих глазах блестевшие, тоже.
Как-то со стороны на все посмотрел, картинка нарисовалась.
Отвратительная.
И все.
Отпустило!
Посмотрел на качающиеся роскошные бедра своей неслучившейся любовницы. С сожалением, да.
Но уже без похоти.
Хрен с ней. Заебала, честное слово. Это уже ни в какие ворота. Пусть бегает, сколько хочет. Уже не от меня.
Иду из здания на выход неспешно. Дыхание сбито, конечно, полная аритмия.
Баба с ебанцой, но кровь бежит, как в юности. Усмехаюсь печально.
Мне реально полегчало, меня отпустило, и даже в офис возвращаться не хочется.
Самое лучшее сейчас завалиться на кровать и вздремнуть пару часов.
Ещё фуршет, нужно Эве документы собрать… Дел по горло. Одним словом перебесился и в своё русло обратно.
Щемит, конечно, что не получил желаемого. Но проигрывать с достоинством тоже умею. Не маленький, приходится отступать.
В голове крутиться фраза: «Проигран бой, но не проиграна война». Отмахиваюсь, плюю на всё. Мне провинциальная юристка больше не нужна.
Вообще не нужна.
Выхожу на крыльцо.
Вон она, Лада Леонидовна, аппетитно покачивая задницей, обтянутой узкой деловой юбкой, перебегает дорогу.