Навсегда моя - стр. 46

-Она вроде бы приехала сюда лечиться, а не искать перспективного мужа! – если бы в этот момент кто-то попытался перевести тему разговора в другое русло, то дальнейшая катастрофа никогда бы и не произошла. Но вместо этого, Михаил сказал:

-Одно другому не мешает, Глеб. Не вижу причины, по которым Соня не должна обращать внимания на порядочных и перспективных юношей.

-Причина одна – Соня калека! – припечатал Глеб, - и единственной ее целью сейчас должно быть выздоровление, а вовсе не поиски мужа!

-Глеб! – предостерегающе зазвенел голос Ольги.

-Но Вы все оказываете ей медвежью услугу, жалея и потакая капризам! И этот докторишка туда же – млеет от одного взгляда на эту инвалидку!

-Закрой рот сейчас же! – крикнул Михаил, но теперь Глеба остановил бы только поезд.

-Ты еще не поняла? – обратился он к Соне, - позволь я тебе объясню – ты все еще сидишь в инвалидном кресле только из-за своей собственной лени и жалости к себе. Бедная девочка, как несправедливо обошлась с тобой жизнь, но жизнь вообще несправедливая штука, иначе бы ты сюда никогда не приехала, и я не был вынужден ежедневно созерцать тебя в этом доме. И сейчас сидишь, словно все беды мира разом рухнули на твою голову – ни жива, ни мертва. Смотреть противно, честное слово.

-Значит так, Глеб! – Ольга и Соня дернулись от резкого звука, с которым тяжелая ладонь Михаила обрушилась на стол, - ты либо извинишься, либо…

-Либо что? Я давно перерос тот возраст, когда ты мог бы запугать меня и заставить делать то, чего я не хочу!

-Перерос физически, но я смотрю, головой остался в далеком прошлом и никак не повзрослеешь! Тебе часом к психиатру не нужно?

-Давайте не будем ссориться! – воскликнула Ольга, но ее уже не слушали.

-Боишься сказать ей правду, - Глеб небрежно кивнул в сторону притихшей Сони, - чего ты ее жалеешь? Бедная Сонечка, несчастная калека…

-Сын, это уже ни в какие ворота!

Глеб осекся, запоздало рассудив, что действительно перегнул палку. Он метнул взгляд через стол, заметил Сонин стеклянный взгляд, направленный в свою тарелку. Он знал, что она может расплакаться в любую секунду, ведь по фарфоровой щеке, как раз в тот момент, когда он обратил взгляд в ее сторону, скатилась одинокая слезинка. Он приказал себе держаться и не поддаваться на спектакль, разыгранный плохой актрисой, владеющий всего одним единственным приемом.

-Соня? – позвала ее Ольга, заподозрив неладное.

Она пригнула голову, пытаясь разглядеть Сонино лицо, а не получив мгновенного ответа, они с Михаилом одновременно вскочили со свои мест и кинулись к Соне, и как раз вовремя, ведь в следующую секунду она едва не задохнулась от потока несдерживаемых слез.

-Сонечка, Соня! Да что же ты за человек такой, Глеб! – Ольга подбежала первой и принялась успокаивать девушку, бьющуюся в истерике. Михаил кричал тете Маше, чтобы принесла воды и успокоительное, а Глеб молча наблюдал за той сценой, создателем которой мог считать себя по праву.

Соня не просто плакала, она истерично рыдала в голос, завывая, как раненый зверь, кричала Глебу, что ненавидит его, что жалеет о своем приезде, что хотела бы разбиться на смерть в той злосчастной аварии. Ей не помогали ни объятия Ольги, не успокаивающие слова Михаила, ни тетя Маша, суетящаяся вокруг с водой и каплями.

-Знаешь, что! – закричала растерянная Ольга в отчаянии, - когда ты сказал, что поживешь отдельно, я воспротивилась. Но сейчас я говорю тебе – собирай вещи и уезжай! Дай нам всем жить спокойно!