Навсегда моя - стр. 42

-Молодой человек, а это что такое? – первым опомнился Михаил. Его телефон безбожно трещал, но он впервые не обращал на это внимания.

-Где? – Костя мастерски сыграл непонимание.

-А то ты не знаешь! – загрохотал старший Городецкий, - что с лицом?

-А, это…Ударился вчера об дверь. В темноте не разглядел.

Соня сжала бокал с соком в ладони так сильно, что он грозил треснуть в любой момент. Костя хоть и старался казаться беззаботным и смешным, но вид его фиолетового фингала никого из Городецких отнюдь не веселил.

-Ну это уже слишком, друг мой…

У Сони горло пересохло, и она принялась за свой сок, однако в комнату вошел Глеб, и от вида его раздутой скулы Соня на секунду забыла сделать глоток, жидкость полилась не в то горло, и она захлебнулась, рефлекторно выплюнув все, что успела набрать в рот, успев лишь прикрыться ладошкой.

-О Господи, простите, - она принялась промакивать губы попавшейся под руку салфеткой, но, впрочем, на это никто не обратил внимания, все были чрезвычайно заинтересованы братьями.

-Доброе утро, - сухо бросил Глеб, усаживаясь рядом с Соней.

Он как ни в чем не бывало принялся за еду, в то время как Соня усердно терла пятна сока на сарафане.

-Полагаю, сынок, - вкрадчиво произнес глава семейства, -ты встретил на пути ту же дверь, что и твой брат?

-Вроде того.

-Глеб, Костя, что произошло? – забеспокоилась Ольга.

-Да ерунда, мам, - отмахнулся Костя, - Глеб вчера решил пошутить, а я шутку не понял.

Соня не увидела, но почувствовала, как напрягся Глеб, даже перестал методично нарезать панкейки, щедро политые цветочным медом, но смятение продлилось недолго, и вот нож снова ожил в его руках.

-И вы что же, дошли, простите, до мордобоя? – голос Ольги с каждым словом брал более высокую ноту, -я не узнаю своих сыновей…

-Ну что ты, Оленька, - с фальшивым добродушием отозвался отец семейства,- а я как раз узнаю. В последний раз таких я их видел лет в десять, но думал, что те времена давно прошли. Но нет, полюбуйся, два подростка! – Михаил театрально всплеснул руками и наигранно засмеялся.

-Отец, довольно! – прервал его Глеб, - Мы сами разберемся с Костей.

-Да я уж вижу, как вы разбираетесь! – тяжелая рука Михаил с грохотом обрушалась на стол.

-Миша! – Ольга укоризненно посмотрела на мужа, - у тебя же давление.

-Все хорошо, милая, - ответил Михаил, ласково погладив ладонь жены, впившейся в его руку, и тут же резко, что вздрогнули все сидящие за столом, продолжил -я не потерплю таких выходок в этом доме!

-Слышал, Глеб, вот папа тоже против твоих выходок! – самодовольно поддел брата Костя.

-Лучше бы тебе помолчать! – ответил ему старший брат голосом, в котором так и сквозил ледяной холод.

-Лучше бы вам обоим помолчать! – гаркнул Михаил, - даже знать не хочу из-за чего вы, братцы, сцепились, но петушиные бои дома мне не нужны! Это понятно?

Соня сидела ни жива, ни мертва, пока братья сверлили друг друга острыми взглядами, а Михаил, в свою очередь, давил на них своим отцовским авторитетом.

-Не слышу!

-Да, отец! – фыркнул Костя, а вот Глеб счел нужным промолчать.

-Сонечка, все хорошо? – обратился Михаил настолько участливо, будто и не он вовсе с минуту назад басил не своим голосом и нравоучал своих взрослых сыновей.

Соня робко кивнула, а сама сидела белая, как полотно, не чувствуя в себе сил даже вилку с тарелки поднять. Так и дотянула до конца завтрака, пока мужчины не начали разъезжаться. Костя пообещал вернуться быстро, чтобы отвезти Соню в клинику, Глеб вылетел, не глядя в ее сторону, Михаил крикнул, что опаздывает и почти бегом покинул столовую, и только когда Соня осталась в одиночестве, она смогла осилить свою порцию.