Наталена - стр. 16
Она сдружилась с Анькой, Танькой, Генкой и Митькой. Анька, Генка и Танька Корнышевы приехали в Анапу из самого Ленинграда. А Митьку Зарубина папка с мамкой привезли из Мурманской области. Он был самый тощий и бледный в компании, сказывались долгие северные ночи и нехватка витаминов. Его Таисия Петровна жалела больше всех и старалась кормить от пуза. Ей, полной, одышливой, не лень было бегать за «бледной спирохетой» с огромным, величиной с Митькину башку, помидором и причитать:
– Митя, Митя, поешь, миленький. А я тебе шоколадку подарю!
Добрая бездетная тетка частенько докучала таким образом ребятам. А что? У этих «паразитов» о «дитях» голова не болит, таскаются по кустам целыми ночами, проклятые! Тая не покормит, они и не вспомнят! Тая, чтобы оградить детскую некрепкую психику от «развратников – родителей», проживающих в Анапе второй медовый месяц, укладывала всех спать на свежем воздухе, под фисташковым деревом.... Вся ватага дрыхла без снов, вповалку.
Это было самое чудесное, согретое южным солнцем, время. Маша целый год переписывалась с Анькой и Танькой, и в письмах они мечтали, как встретятся вновь под приветливой крышей тети Таи. И вот, на тебе – не будет никакого Юга. Будет смена в лагере «Восток» и месяц у бабушки в деревне. Она ездила туда раза два совсем маленькой и ничего не помнит. И бабушку эту знать не знает и ведать не ведает. Бл-и-и-ин, какая тоска!
В лагерь она тоже попала в первый раз. Мама проводила ее на площадь, откуда отправлялись школьные автобусы с детьми. В дороге пели песни, радовались долгожданному отдыху. А Маша молчала, отвернувшись к окну. Ее душила злость: мама, наверное, специально сплавила дочку подальше от себя, а сама усвистала в Анапу. Хотелось плакать.
Но постепенно оттаяла. Ребята так хорошо пели «Мама, чао», «Вместе весело шагать по просторам» и« Крылатые качели», что Маша невольно начала подпевать.
Солнечные лучи били в окна, леса сменялись полями, над землей царил молодой июнь, общее счастье десятков юных сердец заразило разнесчастное Машино сердечко радостью и ликованием. К окончанию пути она уже смеялась и знакомилась с будущими друзьями.
Корпусы детского лагеря спрятались в сосновом лесу возле широкого озера. Ребят встретили юные и очень симпатичные вожатые. Приветливо поздоровавшись, распределили всех по отрядам и показали комнаты. Потом вкусно накормили в столовой. А вечером была праздничная линейка и самая настоящая дискотека. Круто же!
Днем – никакого покоя от вожатых. То зарница, то конкурсы, то поход, то занятия по интересам. Скучно не было! А сколько новых друзей обрела в лагере Маша! И сколько чудесных приключений с ними со всеми произошло, пока вожатые, старшие воспитатели и директриса не видели! Лично Маша проделала пять рейдов во вражеский корпус, к мальчишкам. Она приходила к ним вместо привидения и клялась, что от ее жуткого завывания десяток пацанов точно намочил трусы!
Конечно, и Маше досталось. Усы ей рисовали противным «Поморином» три раза. Лягушку в кровать запихнули один раз. Но она не орала. Взяла в руки бедную лягушку и даже поцеловала ее в испуганную мордочку, а потом босиком бегала к ночному озеру, чтобы отпустить на волю земноводное. Девчата это оценили. Мальчишки – тоже. Во время зарницы Маша геройски держала оборону «Зеленых» и повела свой поредевший отряд в наступление. «Зеленых» одержали верх, за что получили сладкие призы. А на день Нептуна Маша залихватски управляла веслами лодки. Их слаженная команда снова одержала победу. Машу уважали и ценили, как нормальную девчонку! Еще бы! На дискаче от кавалеров у Маши отбою не было! Она еще и выбирала!