Настоящее сокровище Вандербильтов - стр. 41

Я восхищалась парусниками, стоявшими у причалов. Интересно, к какому из них мы направляемся? Самым прекрасным, вне сомнения, было сверкающее серебристое судно с высокими мачтами, которые, казалось, вздымаются под небеса. Когда Коннер повернул ручку двигателя, направляя лодку к этой яхте, я вытаращила глаза.

– В самом деле? – Профессию архитектора я, конечно, выбрала не из-за денег, но, возможно, Коннер был еще более успешен, чем я думала. – Это твоя?

– Нет, нет, – рассмеялся он. – Ты ведь знаешь, что я спроектировал башни Гаррисона?

Разумеется, это я знала.

– Так вот, это яхта Гаррисонов. Ее отдали в мое распоряжение в качестве благодарственного подарка.

У меня, должно быть, челюсть отвисла от изумления.

– То есть ты говоришь, что экипаж не позволит тебе продемонстрировать свое умение потому, что для управления этим судном нужна целая команда?

– Именно, – кивнул Коннер.

Двое мужчин в белых поло и черных шортах помогли мне подняться на борт, и передо мной тут же выросла женщина в аналогичной униформе с двумя безупречно чистыми бокалами. (Я это отметила, потому что на островах, тем более на судне, безупречно чистые бокалы – большая редкость).

– Позвольте предложить вам «Морскую сюиту»? – обратилась ко мне женщина.

– Спасибо, – улыбнулась я, принимая от нее бокал. – А что это за «Морская сюита»? – поинтересовалась я шепотом, чтобы Коннер не слышал. А то вдруг это абсолютно традиционный напиток, о котором я слыхом не слыхивала.

– Яхта носит название «Морская сюита», и это наш фирменный коктейль, только менее крепкий, если мы подаем его ко второму завтраку.

Что ж, в чужой стране жить – чужой обычай любить, разве нет? Я приподняла бокал в знак приветствия и пригубила напиток. Коннер тоже взял бокал, кладя ладонь мне на спину.

Стюардесса отступила в сторону, и я увидела, что на палубе накрыт большой стол, на котором стояли две одинаковые тарелки с синей каемкой и инициалами «СС» посередине. В центре стола благоухал букет цветов, в которых я узнала – после нескольких месяцев предсвадебных хлопот – розовые лютики.

– Голодна? – спросил Коннер.

– Разве у нас свидание? – вопросом на вопрос ответила я, вскидывая брови.

– С каких это пор поздний завтрак считается свиданием? – широко улыбнулся он. Поздний завтрак это, по сути, всегда свидание.

Мы сели за стол, и перед нами тотчас же вырос один из тех матросов, которые помогли мне взойти на борт.

– Завтрак будет подан, как только мы выйдем в море.

– Значит, это и есть твоя жизнь? – спросила я, пристально глядя на Коннера.

– Шутишь? – расхохотался он.

Я пожала плечами. Откуда мне знать? Заработали двигатели.

– Мне в буквальном смысле пришлось делать паспорт, чтобы приехать сюда. Я впервые за границей. Не был в отпуске с… – Он помолчал, вспоминая. – Вообще никогда. Я ни разу не отдыхал с тех пор, как начал работать. Когда Гаррисоны сказали, что предоставят в мое распоряжение яхту, честно говоря, я даже вообразить не мог, что это будет настоящий дворец.

Мы отчалили. Я расслабилась.

– Надо признать, я рада, что ты предложил мне вместе с тобой насладиться этой роскошью.

– Надо признать, я тоже рад. – Мне уже было ясно, что с моря Виргинские острова будут выглядеть совсем не так, как из окон моего домика на дереве. Я ничуть не жалела, что согласилась на эту прогулку.