Наследство последнего императора. Том 4 - стр. 48
– Каково? – усмехнулся он и откинулся на спинку кресла. – Впечатляет? Лично меня особенно умилил пункт о «совести судей, просветленных любовью к революции». И о ненужности защиты для обвиняемых. А вам что понравилось?
Она не ответила, губы ее сжались в две черточки.
– Можно еще кофе? С коньяком? – неожиданно спросила она.
– Не только можно! – воскликнул Грондейс. – Но и очень-очень нужно.
Он разбавил кофе коньяком наполовину.
Осушив свою чашку, Новосильцева еще немного помолчала. Щеки ее у нее раскраснелись.
– Не понимаю… – выговорила она. – Как вы можете восторгаться такой кровожадностью? Да по сравнению с ленинскими чекистами, те же французские якобинцы – дети малые. Значит, большевикам красного террора мало. Им нужна сплошная бойня на месте России. Теперь я окончательно поняла, почему люди бегут из их красного «рая».
– Что вы имеете в виду? – вкрадчиво поинтересовался Грондейс.
– Я была рядом с этими мясниками! – в отчаянии воскликнула Новосильцева. – И даже помогала им! Понимаю, во дни переворотов и напастей, конечно, бывает всё. Но возвести массовое смертоубийство собственных граждан в закон?.. Да еще в столь циничный! А ведь я еще совсем недавно сомневалась, надо ли уезжать из России. Теперь даже мне, человеку не религиозному, ясно: Россией завладело безграничное зло, и поистине она стала добычей Дьявола. Что? – возмутилась она, увидев, что Грондейс едва удерживается от смеха. – И вы еще смеётесь? Как вам не стыдно!
– Ничего, ничего, продолжайте, – махнул он рукой.
– Знала бы раньше, что красные дойдут до такой степени озверения, нашла бы способ прикончить обоих.
– Обоих? – поднял брови голландец и вытер слезы. – Это кого же?
– Приятелей вашего Локкарта – Ленина и Троцкого.
– Как Шарлотта Корде?
– Это кто?
– Молодая и весьма милая парижанка, заколовшая кинжалом важного революционера Жан-Поля Марата. Одного из идеологов и вдохновителей безграничного террора во время Великой французской революции XVIII века. Отвратительная личность. Я уверен, что его революционный зуд был вызван зудом физиологическим: Марат жестоко страдал от псориаза.
– Да он ягненок по сравнению с Дзержинским!
– Ответ неверный, – возразил Грондейс. – То, что я вам дал прочитать, – выписка из знаменитого закона революционной Франции, так называемый «Закон от 22 прериаля»34. Скажу честно: когда я впервые прочитал весь закон, я тоже просто оледенел. И это цивилизованная нация! Так что дети малые и ягнята – именно ваши большевики и чекисты. Ночные сторожа с колотушкой. Не по существу, а в сравнении, – добавил он.
– Так уж сторожа… – фыркнула Новосильцева. – Ночные сторожа красный террор не объявляют и гражданские войны не разжигают.
– Полагаете, Ленин начал гражданскую войну?
– Кто же еще! Или ваша работа? – прищурилась Новосильцева.
– Не моя, – с удовольствием отпарировал Грондейс. – Вот что я вам скажу: я не только журналист, я еще и историк. И кому, как не мне, знать, как уничтожается или искажается история в разные времена по прихоти властей предержащих. Через несколько лет гарантированно будут уродовать и калечить историю России – хоть красные, хоть белые, каждая сторона в своих интересах. Моя цель же пребывания здесь – донести до будущих поколений русских эту часть вашей истории такой, какова она есть на самом деле.