Наследство последнего императора. Том 4 - стр. 3
С трудом отодвинула дверь теплушки. В вагон ворвался ветер, задрал сено на полу, расшевелил волосы на головах еще теплых мертвецов. Он принес степные и лесные запахи, кисло-угольный пар от паровоза.
Новосильцева выглянула из вагона. Впереди, в сотне саженей, увидела железнодорожный мост через небольшую реку, еще дальше – белую церковную колокольню и синий, в желтых звездах купол церкви, чуть дальше на склоне – несколько почерневших изб.
«Новая Прага, надо полагать, она же старообрядческое Раздолье, – подумала Новосильцева. – Хватило бы глубины… А если под мостом просто овраг со стоячей водой?»
Тем временем паровоз выехал на загремевший мост. Под ним, похоже, все-таки река. Не широкая, но вода темная, без тины и ряски посередине, значит, не очень мелкая и с сильным течением. «Метра бы полтора! Мне хватит. Господи, не выдай!»
Она перекрестилась, отступила на несколько шагов внутрь вагона, глубоко вздохнула, задержала дыхание и, когда до середины моста оставалось несколько метров, разбежалась и прыгнула – вперед и в сторону. Поезд погрохотал дальше, унося в себе серебристый делоне бельвиль, который Новосильцева успела полюбить.
Река оказалась неглубокой, Новосильцева погрузилась ногами в густой слой ила. Чтобы погасить инерцию падения, в воде повалилась набок, потом оттолкнулась от дна и вынырнула. Выплюнула речную воду и короткими саженками быстро доплыла до берега.
Отдышавшись, передохнула несколько минут, спряталась за ракитовый куст и разделась догола.
Развесила на кусте юбку, френч, белье и чулки, вылила воду из сафьяновых полусапожек, выложила на солнце содержимое сумки. Обхватила себя за плечи обеими руками и стала ждать.
Солнце медленно перевалило зенит, воздух застыл, словно кисель из печи, – горячий и неподвижный. Где-то над головой увлечённо распевал невидимый жаворонок. Озабоченно крякала утка в камышах, попискивали утята; скоро семья дружно выплыла на открытую воду – впереди мамаша, за ней строго в линию шесть серо-желтых пуховых комочков.
Прошло около часа, солнце припекало сильнее, одежда высыхала прямо на глазах, однако Новосильцева тряслась в ознобе, не понимая, почему ей вдруг стало холодно. Захотелось забраться в раскаленную русскую печь и, сидя внутри, выпить горячего, вкрутую, чая с малиной. Или без малины. Лишь бы горячего. «Простыть не хватало! Очень кстати…» – с досадой подумала Новосильцева, стуча зубами.
Скоро ей надоело дрожать. Сидя на траве, она скрестила ноги, положив пятки на бедра. Сделала несколько полных вдохов, задержала дыхание на полторы минуты. Медленно выдохнула, расслабила межреберные мышцы и предоставила легким дышать, как им вздумается. Потом сконцентрировалась на точке в солнечном сплетении и ощутила, как туда медленно вливается оранжевое тепло. Дыхание стало поверхностным и скоро почти остановилось. Постепенно испарилась простудная трясучка, тело немного согрелось изнутри.
Теперь Новосильцева сосредоточилась на ярко-белой точке между бровей. Однако состояние медитации так и не наступило, и Новосильцева решила сосредоточиться на том, что произошло меньше часа назад.
Чехи, похоже, знали, кого на самом деле берут в эшелон. Они не посмели бы так поступить с англичанами. И эта вода вместо бензина… От надежного человека газолин, утверждал матрос.