Наследники графа. Армэль - стр. 37
– Что ж, теперь вы вольны жить своей жизнью, без такой помехи, как я.
Арман молчал. Его взгляд был опущен в пол.
– Для нас обоих это плохое окончание, – наконец сказал он. – О чем я очень сожалею.
На улице Монфор таки подошел к Полин.
– Думаете, это возможно, чтобы они примирились? – с сомнением спросил шевалье.
Женщина не могла не заметить, что во взгляде любовника плещется надежда. Надежда на то, что она скажет нет… Но, конечно, она ответила совсем иначе.
– Я считаю, если они разговаривают друг с другом, значит, готовы к примирению. Как говорила Маргарита Валуа: «В любви и на войне одно и то же: крепость, ведущая переговоры, наполовину взята».
Возвращаясь к столу, Мишель увидел, как графиня поднялась, накинула плащ и стремительно направилась к выходу. Вдруг шевалье поспешил следом, догнал Анну, остановил ее за дверью таверны.
– Ну что, вы что-нибудь узнали? – спросила графиня полушепотом.
– Потом расскажу, – ответил он.
И подумал, стоит ли посвящать ее в такие дела? Она, конечно, не болтлива, но женщина мстительная и себе на уме. Кто знает, как она может использовать полученную информацию.
Полин, застывшая на пороге, увидела, что Мишель держит графиню за запястье. Заметив любовницу, Монфор разжал руку, и графиня де Куси не оглядываясь, пошла к карете.
***
Двери в апартаменты, где квартировал священник-француз, почему-то оказались не заперты. Божезларж прошел в коридор, заглянул в гостиную, а потом направился в спальню. Женские стоны он услышал гораздо раньше, чем увидел то, что увидел. На постели под сенью балдахина в утреннем свете, нависая над женщиной, быстро двигался мужчина. Василий застыл, глядя, как ритмично поднимаются и опускаются его ягодицы. Полная, с крупными темными сосками, грудь женщины упруго качалась в такт его толчкам. Волосы брюнетки разметались по подушке. Она, сладко покусывая нижнюю губу, обнимала мужчину за шею, запускала пальцы в волосы на затылке, и то гладила его плечи, то впивалась в них ногтями. Стройные смуглые ножки дамы обвивали поясницу любовника. Их тела были словно одним целым, от них исходил жар страсти. Шумное дыхание мужчины тонуло в стонах и всхлипах молодой женщины. Вот значит как это... Лицо Василия исказила гримаса отвращения, но он не мог оторвать глаз от столь откровенной и чувственной картины. Вдруг в какой-то момент Армэль поднял голову и увидел в проеме двери бледное лицо со сверкающими глазами. Эжени также повернулась в сторону незваного гостя и вскрикнула. Божезларж быстро вышел. В гостиной он то нервно ходил по комнате, то присаживался. Наконец появился заспанный слуга, пятерней поправляющий всклоченную шевелюру, а после вошел Армэль в халате. Василий слышал, как за секунду до этого друг что-то нежно говорил, но поляк смог разобрать только его тихое «спи», затем дверь опочивальни мягко прикрылась. Однако появившийся перед ним Армэль явно был зол, точнее раздражен неудовлетворенным вожделением. Он не терпел, когда врываются в его личную жизнь.
– Что случилось? – отрывисто спросил виконт де Куси. – Что-то в Ватикане?
Василий кивнул.
Прошло немало времени после того случая и виконт даже почти забыл о нем. Однажды вышло так, что графиню и графа ди Грациани пригласили на какой-то прием, где также присутствовало духовенство. Виконт де Куси, облаченный в церковное одеяние, мог позволить себе только одно – следить за любимой глазами. А когда она под руку с супругом-итальянцем садилась в карету, то оглянувшись, одарила молодого священника таким красноречивым взглядом, исполненным нежности, что он едва сдержался, чтобы не броситься к ней. Что ж… Он сам виноват в том, что не сделал ее своей перед Богом, теперь ему остается лишь иногда урывать моменты счастья, принадлежащие другому.