Наследники графа. Александрин - стр. 73
- Силы еще есть? – спросил граф.
Тот попытался улыбнуться.
- А ты как был, так и остался лучшим из нас, - проговорил он. - Я такого давно не видел. Скольких положил.
Какая-то досада в голосе Мишеля слышалась. Словно он не рад был такому поступку графа. Лучше б бросил его тут, позволил убить. Он и так не знал, как другу в глаза смотреть, а теперь и вовсе…
Вдруг Монфор обмяк и голова его повисла. Потерял сознание. Арман, переводя дыхание, быстро соображал что делать. Вокруг лес, и ни одной живой души…
11. Глава 11 Аудиенция у кардинала
– Нет, сударь, тут вы лекаря не найдете. Был один. Да помер. Нашли недавно в лесу обглоданный животными труп. За доктором надо в город ехать, – сказал трактирщик, подавая ему кружку вина и тарелку с мясом и овощами.
Арман задумался.
– Эй, француз! – вдруг крикнул кто-то на испанском.
Граф поднял глаза и осмотрелся. В этот утренний час в трактире почти не было народу, поэтому он сразу понял, кто кричал – в дальнем конце помещения сидели двое мужчин.
– Вы мне? Вы кто такие? – спросил хмуро де Куси.
Один из мужчин сделал знак другому, оба поднялись и пересели за стол графа.
– Вы помните меня, сударь? – обратился к нему окликнувший его человек. - Мы виделись в Мадриде. Тогда ваш сын был ранен на дуэли. Потом вы написали для меня рекомендательное письмо и меня взяли на службу во французскую армию.
Теперь граф обратил внимание, что тот одет в подбитый мехом камзол и хорошо вооружен. Лицо иностранца украшала густая темная борода. Тридцатилетняя война не так давно закончилась, но солдат по прежнему оставался главным героем и господином того времени. Элементы военной формы использовались и в мужской и в женской одежде. Поэтому совершенно не удивительно, что мужчина был одет по-военному, хоть и не в военную форму. На его спутнике была кожаная безрукавка и камзол, не отличавшийся изысканностью из-за потертостей и дыр.
– Теперь я вас вспомнил, месье. Как проходит ваша служба? – поинтересовался граф.
– Ушел я с нее еще лет семь назад. На другую службу поступил, но не суть.
Арман смутно помнил русского офицера Григория Миловидова. Во время прошлой их встречи он, кажется, рассказывал, что отец его состоял на службе у царя и был то ли окольничим, то ли боярином.
Миловидов представил графу своего спутника Емельяна Кухтерина – офицера и сына какого-то купца, имени которого Арман не запомнил. Непривычные русские имена вообще казались ему странными. По словам Григория, друг его только приехал во Францию, и язык знает крайне плохо.
Постепенно они разговорились. Граф рассказал, как вернулся на родину. Он бегло говорил на испанском, а когда узнал, что его собеседник довольно сносно владеет французским - перешел на родной язык.
– Эва как он лопочет, как будто поет, – шепотом сказал Миловидову его друг.
– Да, язык у них... тарабарщина, - ответил тот тоже на русском, затем уже на французском с сильным акцентом обратился к Арману. - Граф, а как ваша прелестная супруга? Надеюсь, родила вам еще пару-тройку замечательных детишек?
Но заметив, что лицо Армана помрачнело, добавил:
– Извини, если вдруг что не так сказал. Бабы - они ж все ведьмы! У вас тут, я слыхал, их иногда сжигают. Если разобраться, то выходит, что они все с нечистым связаны. Так что от них все зло. Да и черт с ними. А дети у тебя хорошие. Помню мальчишку такого чернявого, как и ты, и девочку белобрысую. Вертихвостка, все прыгала да смеялась.