Наследники графа. Александрин - стр. 67
- Какая же ты дура, - бросил Армэль.
- Ну, все правильно. У умного брата должна быть дура сестра.
Однажды, когда Эжени, сказав, что у нее болит голова, не спустилась к столу, Александрин, жаловавшаяся на скуку, с возмущением отмела предложение графини подняться к мадемуазель де Брионе и поинтересоваться, как та себя чувствует.
- Ты почти не общаешься с нашей гостьей, - упрекнула дочь графиня.
- Я не знаю о чем говорить со старой девой, - ответила Александрин.
Армэль взглянул на сестру со злостью.
- Да ты в принципе не умеешь общаться с людьми! Ты грубая, невоспитанная, невыдержанная! - в голосе брата она ясно услышала интонации отца.
На следующее утро Армэль, задремавший в дальнем углу конюшни на стоге сена, был разбужен болтовней конюхов. Виконт решил побыть здесь, подальше от всех, и подумать о том, что его волновало. Но сам не заметил, как заснул, убаюканный шорохами и фырканьем лошадей. Конюхи говорили громко, не зная еще, что молодой господин все слышит.
- А эта недотрога оказалась не такой уж неприступной. Кокетничает, улыбается. Вот увидишь, скоро я ее оприходую. Она вчера вечером решила прокатиться верхом, потом попросила помочь слезть с коня, - говорил темноволосый мужчина лет тридцати. Но из-за густой щетины казалось, что ему гораздо больше. - Все болтала со мной, вопросы задавала о лошадях. Я когда ее вижу – хочу так, что аж в дрожь бросает. Набросился бы и имел куда можно и куда нельзя. Думаю, что девка просто повод ищет, так что стоит попытаться приручить эту кобылку. Что с челяди взять? Она точно молчать будет. Представь, стыд какой для нее!
Второй конюх, молодой светловолосый парнишка, кивал, слушая эти похабные рассуждения.
Армэль приподнялся на локтях, стряхивая с волос солому, и нахмурился. Виконт скорее почувствовал, чем догадался, о ком они говорят. Эжени флиртует с конюхом? Неужели назло ему?
- Сегодня надеюсь, придет. Дворянки еще те потаскухи. Вон графу нашему тоже стоило бы поучить женку, чтоб блюла себя. Ты слышал, что про нашу графиню говорят? Якобы она…
Но договорить он не успел. Как и понять, что случилось. Армэль повалил конюха на землю и став ему на грудь коленом, придавил.
- Еще слово о мадемуазель или о графине скажешь – уничтожу, - процедил виконт.
Лицо его было бледным и словно окаменевшим. Только желваки на скулах ходили. Слуга не на шутку испугался. В воцарившейся тишине смотрел, часто моргая, на молодого господина и боялся сейчас так, как никогда в жизни. Даже придавившей его к земле ноги Армэля на своей груди не чувствовал.
- Сегодня же уедешь отсюда навсегда и не дай бог мне о тебе еще услышать, - не повышая тона, произнес молодой человек.
Потом встал, брезгливо отряхнувшись, словно испачкался. Взглянул на второго конюха с выражением гадливости на лице и добавил:
- Ты тоже убирайся. Для меня было бы недостойно и противно считать тебя своим человеком. Поэтому теперь мне все равно, куда вы оба денетесь, и как будете жить дальше. Здесь вы не останетесь.
Только когда виконт скрылся из виду, слуга решился подняться с земли, лишь теперь ощутив боль в теле от повалившего его удара, и что-то мокрое в паху. Оказывается, от охватившего его страха он обмочился.
Эжени не знала, что в тот же день Армэль покинул замок, уехав в Нормандию, чтобы снова надеть сутану приходского священника… Как и не знала того, что остановившись по пути в свой приход в Париже, он проводил время совершенно не так, как следовало бы духовному лицу. Правда, и сам молодой человек не ожидал, что все обернется именно так, когда вместо того, чтобы переночевать в гостинице, согласился на приглашение герцогини де Кардона поехать в ее особняк…