Наследники графа. Александрин - стр. 64
Встречать его графиня вышла нарочито спокойная. Слишком спокойная, по мнению всех, кто хорошо ее знал. Держалась, словно принцесса крови или сама королева. Деловито рассказала обо всех переменах, что затеяла по хозяйству, и больше супруги не пересекались – граф занялся приведением в порядок финансовых дел, которые запустил во время болезни, графиня – наведением порядка в замке и хозяйских пристройках. Лишь за ужином они иногда виделись, хотя чаще граф приказывал принести еду в кабинет, где ел, не отрываясь от бумаг. Компанию ему порой составлял Армэль, который все медлил с отъездом в приход.
… Филипп де Брионе остановился перед зеркалом и рассматривал свое лицо. Точнее то, что от него осталось. Когда-то он был привлекательным молодым человеком. Что скрывать, Господь одарил его красивой внешностью. Высокий, зеленоглазый, с темно-каштановыми вьющимися волосами. Теперь он превратился в чудовище. Филипп коснулся пальцами обожженной кожи на левой щеке. Веко было неестественно искривлено и сильно искажало форму глаза. Во время пожара он бросился спасать мальчишку-слугу, застрявшего под обрушившимися досками, но в этот момент огонь так полыхнул, что обжег его лицо и руку.
Барон с ненавистью смотрел на свое отражение и вдруг резко отвернулся от зеркала. Его жена так красива, и скоро она родит их ребенка, их первенца. Детей он хотел много, но теперь… «Я ей больше не нравлюсь», - думал молодой человек.
Даже прикоснуться к Александрин он не решался, думая, что она ненавидит его и вся сжимается внутри от отвращения.
В общении с супругой, да и со всеми остальными Филипп стал теперь очень молчалив и замкнут. Предпочитал читать в комнате в одиночестве, часами бродить по парку или сидеть на террасе в кресле. Отсюда он видел, как суетятся слуги, выполняющие приказания графини, как конюхи выгуливают застоявшихся в конюшне лошадей, как его кузина в обществе виконта де Куси возвращается с прогулок.
Филиппу и невдомек было, что лицо его пострадало не так сильно, как он воображал. Ожог слегка задел бровь, уголок глаза и рта. Но чудовищем, как он сам себя считал, барон не был.
- Матушка, Филипп стал злым. Я не хочу даже заходить к нему в спальню из-за этого, - говорила Александрин, сидя с вышиванием у окна.
Баронесса не очень-то жаловала рукоделие, хоть вышивка тогда была одним из любимых увлечений дворянок. Но в последнее время за неимением других возможностей развлечься, потому что живот ее уже стал довольно большим, уделяла рукоделию много времени.
- Ты тоже хороша. Играешь с ним как девочка с куклой – захотела, спать с собой уложила, захотела – бросила на скамейке и забыла, – проговорила Анна.
- Может, я просто перестала его любить?
Графиня пожала плечами.
- Идеальных мужчин не бывает. Если даже в какой-то момент тебе показалось, что ты сможешь любить одного из них всю жизнь, это не значит, что периодически у тебя не будут возникать сомнения в этом.
- Я не так хотела…
Баронесса с грустью опустила глаза. Но через несколько минут она уже крутилась у зеркала, забыв о печали и рассматривая свою фигуру.
- Мне кажется, у меня сильно отяжелела грудь, - недовольно говорила Александрин. – Она и так была не маленькая, а теперь просто ужасна. Почему у меня не такие же аккуратные формы как у тебя?