Наследник - стр. 13

Это был Черныш, его по осени мне дед подарил, приехав в гости вместе с дядьями. Он прознал, что мой отец погиб, вот и приехал, а тут еще узнал, что его дочь и моя мать, Евдокия умерла.

Деда звали Прохор Евстигнеевич, состоял он в Белгородской тысяче и был там сотником, до недавнего времени. В городе-крепости, что поставили на южных рубежах по приказу царя Федора Иоанновича. За старостью лет его отпустили, а он там и остался на вечное житье, и он рядом с городом выстроил поместье. Его дети и мои дяди по-прежнему состоят в городовом полку, и там они не последние люди.

– Хорошо, что лук взял, я что-то и не подумал, может, и подстрелить, кого удастся, – отвлек меня голос Прокопа.

– Можно, – откликнулся я, обойдя Черныша, осмотрел седло и словно по какому-то наитию приторочил к нему садаак с луком, будто делал это тысячу раз.

Положил руку на седло, меня начало потряхивать. Не хотелось бы опозориться перед Прохором и Богданом. Я, конечно, ездил на лошадях, но это было не то, оставалась лишь одна надежда на внезапно всплывающие знания и рефлексы, и они не подвели.

Вставив ногу в стремя, я легко взлетел в седло и взял за поводья Черныша, который терпеливо стоял.

Прокоп оглядел меня и сам себе кивнул, тут же легко запрыгнул в седло, а следом и Богдан, после повернулся в сторону конюшни, закричал:

– Нечайка, иди ворота отворяй, – спустя десяток секунд из конюшни появился Нечай, ростом он был под два метра, но худощавый, с куцей бородкой, но огромными ладонями, будто лопатами.

– Бегу, – откликнулся он, бросился в сторону ворот и, пробегая мимо нас, успел отвесить мне поясной поклон.

– Н-но, – стеганул лошадь вытащенной из пояса нагайкой Прокоп и направил ее в сторону ворот.

Сжав ногами бока Черныша, он двинулся следом за мерином Прокопома.

На удивление, сидя в седле, я чувствовал себя спокойно и уверенно, будто в нем родился.

Выехав за ворота, мы повернули налево по утоптанной дороге из снега, впереди, в пятистах метрах, показалась деревушка из восьми домов.

Между моим поместьем и деревней лежало огромное поле на котором во всю таял снег, доехав до деревни, я начал внимательно осматриваться, она был огорожена частоколом, за которым виднелись маленькие неказистые домики.

Нас никто не встречал и не выходил, деревня казалась вымершей, но я был уверен, что каждый из ее жителей занят делом.

Вдруг от частокола в нашу сторону рванула небольшая облезлая шавка и залилась лаем, а после, замолкнув, присоединилась к нашей компании, весело начав вилять хвостом и бегая между конями, которые не обращали на нее внимания.

Мы спокойно продолжили двигаться по дороге, шавка то убегала вперед, то возвращалась к нам.

Пару раз мы свернули, и я стал замечать, что чем дальше мы уходили от деревни, тем больше ухудшалась дорога, а спустя пару километров от нее отходила едва вытоптанная тропка.

Спустя час неспешного движения собака, которая в этот момент бежала впереди, застыла на месте, а после начала скулить и рванула в нашу сторону, я же присмотрелся к лесу. Увидев среди деревьев темные, мохнатые силуэты, двигающиеся в нашу сторону.

– Волки, впереди, справа в лесу, – тут же крикнул я, предупреждая своих товарищей, и натянул поводья Черныша. Сомнений в том, что волки явились не просто так, и в качестве обеда выступим мы, у меня не было. Не будь они столь голодными, вряд ли бы рискнули выходить к людским поселениям, леса здесь густые, есть где разгуляться.