Наследник для Чудовища - стр. 10
— Добрый день. Темнота — ваш конёк? Вы второй раз подряд прячетесь, словно боитесь показать своё лицо.
Кажется, получилось сказать всё без дрожи в голосе.
— Если и боюсь, то что с того? — резко отвечает он, а вибрации в голосе усиливаются, превращаясь в кристаллики льда, что больно впиваются, царапая душу.
— Да ничего… Дело ваше. Возможно, вы какая-то звезда или кто-то ещё, но вы должны будете подписать со мной договор, и в идеале мне нужно видеть ваше лицо и фото в паспорте, чтобы быть уверенной, что меня не кинут.
Он усмехается. Смеётся надо мной. А что, собственно, смешного я сказала? Я должна быть уверена, что получу деньги и рассчитаюсь с долгами.
— Ты молодец. Хваткая.
— В детском доме не только хваткости научишься… Вы ведь в курсе, что я детдомовская? Подойдёт ли вам такая суррогатная мать? Или будете искать другую, с хорошей родословной?
Я сама не знаю, зачем пытаюсь нагрубить, зачем задаю все эти вопросы. Глубоко в душе я презираю себя за то, что согласилась на эту авантюру. Возможно, моё подсознание делает всё, чтобы заставить Алексея отказаться от моей кандидатуры.
— Ты не желаешь быть выбранной… Но нуждаешься в деньгах. Верно?
Он меня раскусил. Но по крайней мере, не стал скрывать этого.
— А разве кто-то идёт на это по доброй воле, без нужды в деньгах?
— Для кого-то это работа.
— Очень сочувствую им.
— Я должен быть уверен, что ты не потребуешь ребёнка, когда он родится. Ты должна пойти на это по доброй воле…
Вот тут я ничего не могу ответить. Стою и кусаю губы. Весь внутренний мир встаёт на дыбы, как шерсть на спине испуганной кошки.
— Вы ведь всё пропишите в договоре… — всё же нахожусь ответом я.
— Ты умная девочка. Мне дали предварительную карту твоего осмотра. Ты подходишь на девяносто процентов. Этого достаточно для рождения здорового ребёнка. Остальные анализы придут через пару дней. За это время ты должна хорошенько подумать и решить, хочешь соглашаться на сделку или нет. Сегодня на твой банковский счёт переведут сто тысяч. Это залог.
— А если я откажусь? Не боитесь?
— Не боюсь. Если откажешься, то я найду способ вернуть деньги.
Мне кажется, что он иронизирует, но всё равно пробирает до мурашек от этих слов.
— Мы должны обсудить условия договора… Как будет происходить оплодотворение?
— Искусственное, — отвечает он чётко на поставленный вопрос. — ЭКО. Материнская клетка будет твоей. — Меня корёжит, но ещё есть время обдумать всё. — Главным требованием будет соблюдение режима сна и питания. Никакого волнения, только положительные эмоции. Для тебя составят программу жизни. И жить ты должна будешь под крышей моего дома.
Я сглатываю. Девять месяцев жить в чужом особняке… С едва знакомым мужчиной, который может оказаться извращенцем… Пытаюсь убедить себя, что накручиваю. Вот только вопрос — почему он скрывает своё лицо, не даёт покоя.
— А вы будете прятаться от меня вот так все девять месяцев? — задаю вопрос, понимая, что играю с огнем.
— А тебе так интересно узнать, почему меня называют Шрамом?
— Шрамом? Впервые слышу об этом…
— Мария ничего тебе не сказала о моём уродстве?
— Мария Александровна ничего не успела рассказать о вас, — пожимаю плечами больше по привычке, ведь собеседник всё равно не видит моей жестикуляции.
— Тогда тебе будет достаточно услышать от меня, что этого лучше не видеть. Кошмары ночью сниться начнут.