Наследница поместья "Соколиная башня" - стр. 44

Просто никто не позволял себе открыто плодить бастардов в уважаемых семьях. И, чью конкретно жену соблазнили этой ночью, тоже умалчивали.

– Не зря я захватила несколько масок! – Торни с восторгом шуршала обёрточной бумагой, которой она переложила добытые нами на чердаке сокровища.

Я смотрела на дивно сохранившиеся маски и все равно сомневалась.

Я ведь собиралась почитать книгу. На первый взгляд Бладсворд действительно дал мне то, что я хотела. Интересно, в ней было написано, отчего «Соколиная башня» так важна для семьи владетеля? И есть и какая-то связь с «Ястребиной башней»? Не зря ведь на гербе Бладсворда обе птицы…

Ехать или не ехать?

Было ощущение, что я хожу вокруг ловушки, и любой неосторожный шаг приведёт к тому, что она захлопнется.

И Джина точно разозлится, если я поеду…

Это стало решающим фактором.

Куда только подевалась моя осторожность? С тех пор, как я приехала, только и делаю, что дергаю барса за усы. Но сколько можно жить в страхе? Это и жизнью сложно назвать, когда ты с каждым днем все больше теряешь себя.

– Какую наденете? – горничная предъявила мне две маски, обе были птичьи.

– Вот эту, – решившись, я указала на ту, что с синим опереньем. Не знала, кому оно принадлежало, но цвет гармонировал с моей амазонкой.

Торни споро помогла мне переодеться, и в последний момент вспомнила:

– Ах, ваши ботиночки! Я сейчас! – и унеслась возвращать обувь, а я повертелась перед зеркалом.

Не так уж и по-детски я выглядела.

И тут же вспомнила, насколько взрослой я предстала перед глазами владетеля. В ту же секунду я снова засомневалась, стоит ли мне ехать. Я сгорала от стыда каждый раз, когда ловила на себе взгляд Бладсворда, мне казалось, что он продолжает меня видеть именно такой. Но что я могла с этим поделать? Если только запереться в «Соколиной башне»…

Кажется, владетель решил, что увиденное позволяет ему допускать возмутительные вольности. Мурашки побежали по коже при воспоминании о том, как он прижал меня к своему телу в библиотеке.

Кошмар! Совершенно неприличное поведение!

И я так опозорилась, не сумев упасть в обморок!

Порепетировать, что ли?

Сдавалось мне, что Бладсворд непременно продолжит смущать меня и дальше.

Я все еще стояла за ширмой у зеркала, когда услышала, что дверь в покои открылась.

Ожидая увидеть Торни, я выглянула и столкнулась со взглядом мачехи, который из пренебрежительно-злого превратился во взбешенный, как только она рассмотрела на мне амазонку и лежавшую на постели маску.

Джина покрылась пятнами от ярости, кулаки ее сжались, но, к моему удивлению, она ничего не сказала. Она поджала красивые губы и, взметнув алыми юбками, хлопнула дверью.

Зачем она приходила?

Мне стало тревожно.

Хотела показать, что я ей и в подметки не гожусь? Отругать? Унизить? Напомнить, где мое место?

Мачеха редко со мной разговаривала, предпочитая не замечать, в основном демонстрируя свое отношения невербально. Я не могла сказать, что меня это очень печалило. Мне вполне хватало тех случаев, когда она все-таки обливала меня словесными помоями.

Глядя в окно, выходившее на крыльцо, я размышляла над ее странным поведением. На улице уже собрались почти все гости, а Торни все не возвращалась и не возвращалась.

Неужели Джина решилась навредить горничной, чтобы досадить мне?

Мало ей было кошмара со жгун-травой…