Наследница поместья "Соколиная башня" - стр. 33
– Ты серьезно думаешь, что блудницу возьмут на роль жены важнейшего человека этих земель? – Плам неприятно расхохоталась.
– Много ты понимаешь! – злилась Джина. – Как только Райан поймет, что лишь я могу дать, то что ему нужно, он станет моим! И я покажу всем, кто я такая!
– Так какого Проклятого ты барахтаешься в соломе с Освальдом? И об этом судачат тоже. Каким местом ты думаешь?
– Тем, которое у тебя мхом поросло. Хочу и барахтаюсь. Но тебе не понять. Просто делай, что говорят. Ясно? И тогда после того, как девчонка сдохнет, получишь круглую сумму.
– Я пачкать руки не собираюсь, – скривилась Плам.
– Вот для этого и пригодится Освальд. В крайнем случае… Леса здесь глухие, скалы острые…
– Ты так уверена, что Бладсворд женится на тебе, если ты получишь поместья?
– О, да! Без «Соколиной башни» он не может… Пегги! Где ты шлялась?».
16. Глава 15. Все запутывается
Хватая ртом воздух, я ухватилась за спинку стула.
Виде́ние ушло и прихватило с собой мои силы.
Эмоции Джины, и ненависть, и зависть, и алчность, по своей силе были сметающими.
Проклятие.
Я вытерпела это погружение, чувствовала себя липкой и грязной, но не узнала почти ничего нового. Лишь подтвердила свои догадки и услышала имя ещё одного человека, который может мне навредить.
В голове не укладывалось, как можно согласиться убить совершенно незнакомого человека, если ты не наёмник. Неужели и ему я в чём-то помешала?
В самом деле, чем я заслужила подобную участь – быть всем помехой? С самого раннего детства я поняла, что не желанный ребёнок и не любимая дочь, но оказалось моё существование – проблема для всех окружающих.
Надо было как-то выяснить, кто таков был этот Освальд, и как он выглядел. Нужно было использовать любую возможность себя обезопасить.
И всё равно, этого было слишком мало.
Самое скверное, что я не могу подать жалобу и свидетельствовать против мачехи. Несовершеннолетние подают жалобу через опекуна. Я разумно опасалась, что сгину в местных скалах раньше, чем начнётся разбирательство.
Надо было убираться из покоев Джины. Я и так не представляла, сколько времени здесь провела, но мне казалось, что я всё пропахла сладкими и резкими духами мачехи, а невыносимая духота изводила меня, и без того ослабленную слишком сильными магическими затратами. Вот сейчас я бы с удовольствием окунулась в прохладные воды источника. При воспоминании плечо живо напомнило о себе нарастающим зудом.
Самое время попросить Торни подогреть мне воды для купания.
Пошатываясь, я направилась к двери, но уже у самого порога чуть не упала, зацепившись за что-то домашней туфелькой.
Наклонившись, я сняла с каблука валявшуюся на полу корсетную шнуровку и…
Снова провалилась в виде́ние, но уже будучи неподготовленной и почти без сил.
«Темнота, непонятный шорох, глупое женское хихиканье, довольный мужской смех, тихое лошадиное фырканье.
– Рад, что жизнь в чужих владениях тебя не изменила, – насмешливый незнакомый баритон нарушил негромкую возню. – Всё такая же горячая штучка.
Шелест ткани.
– Если тебе нравится получать сладенькое, придётся делать, что я скажу.
Второй голос звучал приглушённо, будто женщина уткнулась во что-то лицом, но я всё равно узнала Джину.
– Милая, даже ради такой опытной проказницы, как ты, я не стану выполнять ничьи приказы, – хохотнул её собеседник. Послышался металлический щелчок, напоминающий лязг расстёгиваемой пряжки ремня.