Наследница поместья "Соколиная башня" - стр. 13
Теперь же, когда отца не стало, а высший свет Станхейма был для недоступен, я и вовсе больше не видела смысла терпеть. Что из себя представлял аристократический круг земель Бладсворда, я понятия не имела, но подозревала, что и тут вряд ли все так же чинно, как в моих потрепанных учебниках по этикету.
Однако я понимала, что слишком откровенное неповиновение выйдет мне боком, и кое в чем мне по-прежнему придется притворяться, чтобы мачеха не поторопилась от меня избавиться. Пока ее планы были неясны, я не знала, откуда ждать опасности.
Так что меня вполне устраивало, что в ближайшее время Джине было не до меня.
Как Торни и предрекала, мачеха проснулась поздно. Я в это время уже пила четырехчасовой чай, наслаждаясь тем, что Плам меня весь день избегала.
– Она кричит на Пегги и швыряется в нее одеждой, – докладывала мне Торни. – Видно, она опять осталась с носом. Впустую прошла для нее первая ночь Старфайра. Бладсворд не позарился на ее выставленные на показ прелести.
Горничная откровенно злорадствовала, а я недоумевала.
Как бы я ни относилась к Джине, я не могла не признавать того очевидного факта, что она была красавицей. Яркой, даже знойной.
– И чем же не угодила ему мачеха? Может, он влюблен в другую? – удивилась я.
– Скажете тоже, – захихикала Торни. – Когда это лордам любови всякие мешали задирать подол симпатичной крестьяночке?
– Так ведь Джина не крестьянка, – резонно заметила я.
– Недалеко ушла, – отмахнулась горничная. – Говорю же, здесь память у людей крепкая. Мачеха ваша из этих мест, дочка лесничего прежнего Владетеля. То есть того сословия, когда наверху еще не принимают, а внизу ты лишняя. Девчонкой она была бойкой и умела хорошо подлизаться, и тогдашняя леди Бладсворд позволяла ей бывать в «Ястребиной башне» и учиться со своей дочерью манерам. Да только нужны были Джине те манеры! Она бегала за молодым лордом, выпрыгивая из корсета.
– А он что? – моя рука с чашкой замерла в воздухе.
– Не было у них тогда ничего, – уверенно заявила Торни, которая приехала в Бладсворд три недели назад. – Сэнди – это служанка из «Ястребиной башки» – сказала, что может, и выгорело бы у Джины, да только терпения ей не хватило. Она решила, что раз молодой господин не обращает на нее внимания, то ей и отец сойдет. Или подумала, что сын взревнует. Да все по-другому вышло. Леди Бладсворд застала Джину с мужем, ну и отказала ей от дома, да и лесничему был сделан прозрачный намек, что, если он дорожит своей должностью, пусть отправляет дочь из этих земель. Джина, конечно, пыталась разжалобить своего любовника, чтобы он повлиял на жену. Совсем с ума сошла. Ради подстилки ссориться со своей леди?
Мне сделалось жалко леди Бладсворд.
Воспитанница предала, муж изменял. И хоть Плам внушала мне последние годы, что жене нужно терпимо относиться к мужским слабостям, потому что это все равно неприятная обязанность делить постель супружескую постель, мне все равно ситуация казалась крайне неприятной.
А еще я впервые задумалась, откуда самой Плам знать про плотскую сторону? Она многократно подчеркивала, что ни разу не опустилась до «мерзостей».
– Так вот, никакая она не леди, ваша мачеха. Уехала она в Станхейм и сначала выскочила замуж за престарелого торгаша, скоренько овдовела и принялась искать другого мужа, но уже познатнее. И нашла. Вот когда второго мужа-то похоронила, лорда какого-то, что из своего имения носа не высовывал по старости лет, так и начала проматывать наследство его. Все по салонам да по театрам разъезжала, знакомства заводила. Тогда-то Джина вашему отцу и попалась. Рассчитывала, небось, статус получить, но отец ваш оставил ее ни с чем. Того завещания, что ей по наследству полагается, ей на булавки только и хватит.