Наследница для Чудовища - стр. 28

— Может, по обочине проедем?

— А ты подстрекательница. Жарко что-то, да?

Замут опускает окна, а я краснею, потом бледнею от стыда и встречаюсь глазами с ошалевшим дедом из соседней полосы. Мне стыдно за непотребные песни, которые нравятся Замуту.

— Выключи! Выключи!

— Нет, — он хлопает меня по рукам, не дает увернуть громкость.

— Зачем ты это делаешь?

— К тебе вопрос тот же.

— Ты привлекаешь лишнее внимание, а бандиты должны оставаться в тени…

— У меня сегодня выходной.

— То есть по субботам ты не преступник? Это смешно. Скажи еще, что в августе у тебя отпуск. В Крым полетишь. Ракушки собирать!

Сползаю по сиденью, скрываясь с глаз деда. Замут все-таки следует моему совету и, нарушая правила, обруливает пробку, сворачивает с трассы на грунтовую дорогу. Лишь теперь я возвращаюсь в нормальное положение, с опаской выглядываю на хвойный лес.

Оранжево-коричневые стволы мелькают перед глазами, а в ноздри пробирается запах хвои. Я наслаждаюсь и глубоко дышу, выставив лицо в окошко, пока Замут не решает покурить, испортив мне все блаженство вонючим дымом. Морщусь, но ничего не говорю, потому что это бесполезно.

Извилистая дорожка, к несчастью, быстро заканчивается, и взору предстает заросшее поле, усеянное маленькими желтыми цветочками. Дальше берег реки и камышовые кусты. Порадовалась бы непривычной природе, ведь там, где я жила, такого не встретишь.

Нашу машину трясет по кочкам, но это не мешает движению. Чем ближе подъезжаем, тем отчетливее вижу в стороне скопление парней. Около трех десятков, не меньше. Высоченные спортсмены все как один коротко стриженые. Кто в футболках, кто без. Они общаются между собой, разминая шеи, накаченные плечи. Злобно озираются. Встреча с одним из них в подворотне точно добром не кончится

Ток крови замедляется и, вопреки солнцу, становится холодно до дрожи. Впиваюсь ногтями в подлокотники кресла.

— Замут, кто они?

— Считай новобранцами, — хмыкает Чудовище и останавливает машину. Я готова продать душу дьяволу или еще кому-нибудь, лишь бы сейчас остаться в ней. — На выход.

— П-пожалуйста…

— Живо.

Трясущейся рукой открываю дверцу и выхожу. Придерживаюсь за капот машины, тихонечко шагаю. Оборачиваюсь. С противоположной стороны метрах в пятидесяти от толпы вижу расстеленный на полянке плед. На нем женщину. Она тоже в спортивном костюме, как на мне, только не в синем, а зеленом. Незнакомка как ни в чем не бывало поправляет шляпу на голове и тянется рукой к термосу. Мне странно видеть ее спокойствие. Будто женщине все равно на происходящее.

— Надя?

Вздрагиваю, когда слышу ненавистный голос. Тут же поворачиваюсь на звук.

Здоровенный Громов смотрит на меня насмешливо. Сегодня он не в рубашке и брюках, а майке и штанах с тремя полосками. Невольно пересчитываю татуировки на его теле — пусть и художественная роспись, все равно он уголовник!

— Здравствуйте…

— Не прячься. Иди, — кивает в сторону женщины на пледе, — познакомься с Вероникой Сергеевной. Потрещите, пока мы тут делами занимаемся.

Ничего себе дела!

Киваю Громову и со стеклянными глазами шагаю, куда велели.

— Привет, Надя.

Ох… Голос жены Громова отрезвляет в секунду. Низковатый, хорошо поставленный тон. Таким обычно актрис в Голливуде озвучивают. Вероника Сергеевна меня лет на пять-семь старше. Она красива, что глаз не оторвать. Улыбается и жестом предлагает сесть рядом.