Наследница для Чудовища - стр. 11

Мне ничего не остается, как обжигать стопы раскаленным асфальтом, двигаясь за высокой фигурой Чудовища. Взволнованно треплю рукав платья, когда два наемника с противным скрипом распахивают ворота и пропускают нас.

Я вижу большой особняк с плоской черной крышей. Двор, полностью залитый бетоном. Такие же серые неуютные постройки. И… маленький клочок, что яркими красками выделяется на фоне. Детскую площадку с качелями, горкой и турником. У Громова есть ребенок? Ужас…

Вторая волна ужаса захлестывает меня тысячекратно, когда перевожу взгляд с оранжевых бортиков на горке к ступенькам каменного крыльца. Сохрани меня господь…

Должно быть, я вижу Громова. Он лично вышел нас встречать в своей идеальной белой рубашке. Однако даже черт намалеванный показался бы мне симпатичнее, чем Громов — огромный светловолосый мужик до самого подбородка забит татуировками.

Он прячет кулаки в карманах брюк и бесцветным взглядом скользит по мне с головы до ног, смотрит как на что-то неважное, бездушное дополнение к Замуту. Харчок на асфальте. Да, примерно так.

Я напрягаюсь сильнее, когда Громов, криво ухмыляясь, переводит внимание с меня на Хорула, наблюдая, как стража уводят в скрытую часть двора.

— Отлично, Замут, — холодным басом говорит, спускаясь к нам по ступеням.— Значит, второй наследник Тамерлана в Китае? Отправь за ним бойцов. Пусть наведут шороху в гребаной Поднебесной. Айхана замочили, и другого нужно определить к покойничкам.

Я вбираю и пропускаю сквозь себя каждое сказанное им слово. Он хочет уничтожить всех наследников моего отца, чтобы беспрепятственно овладеть богатым на алмазы рудником. Но Громов не знает, что в случае смерти Айхана именно я возглавлю прославленную империю Хамаровых. Остается только молиться, чтобы брат успел меня забрать, пока обман не раскрылся. Радует, что Громову неизвестно о спасении Айхана после кровавой перестрелки. Я не слышала об этом разговоров среди наемников.

Громов провожает взглядом полуживого Хорула и снова смотрит на меня.

— Здравствуйте, — тихонько бормочу:

Вжимаю голову в плечи. Поглядываю на Замута. Громов тоже переводит внимание на него, откровенно удивляясь:

— Нахуя? — обращается к Замуту, но имеет в виду меня.

А военачальник усмехается в ответ на логичный вопрос Громова и с наслаждением пялится на меня. Теперь двое смотрят, изучая до самых костей. Мне становится дурно, потею, трясусь.

— Она просто служанка. Какая ей разница, за кем срач убирать? — невозмутимо чеканит. — Похлебки готовить.

Громов скрещивает руки на груди и потирает подбородок:

— Стряпуха, значит. Это хорошо. Я как раз отправил своих девчонок в санаторий.

— Вероника Сергеевна отдыхать изволила?

— Я изволил. — Особо хмуро говорит и вздыхает. — Теща… заебала. Шельма урюпинская. А Вероника с доченькой так, прицепом.

Не перестаю поражаться ситуации. Разве может такой упырь, как Громов, иметь семью? Дочь. Тещу. Это немыслимо!

Татуированное исчадие ада разворачивается и шагает по ступеням в дом. Замут, дотрагиваясь до моего плеча, подталкивает, чтобы шевелилась следом, сам идет сзади. Я на цыпочках переступаю порог и вижу просторную гостиную. Кажется, в этом доме даже воздух пропитан тяжелой энергетикой беззаконья, хотя визуально царит чистота абсолютная. Очевидно, Громов любит порядок не только в своих криминальных делах. Здесь все такое же мрачное, в серо-черных тонах, за исключением некоторых цветных деталей интерьера, к которым точно приложила руку женщина.