Наша весна. Проза. Том 2. Библиотека группы ВК Наше оружие – слово - стр. 10
Но не успел. На каком-то очередном ухабе машину так подбросило, что запаска взлетела высоко вверх вместе со своими седоками. Я увидел вдалеке березовый колок, прячущийся за ним казахский аул Енбекжол, и выпученные глаза одного из трактористов, уцепившегося за борт машины побелевшими пальцами с той стороны – вылетел из кузова, чудом успел ухватиться за борт и сейчас пытался вскарабкаться обратно или хотя бы удержаться до остановки машины. А потом я упал на дно кузова и следом на меня обрушился страшный удар, от которого я провалился куда-то в темноту.
Очнулся я уже дома, на кровати. Около меня хлопотала наша участковая фельдшерица и плакала рядом мама. Оказывается, меня в чувство в кузове привести не удалось, возвращаться в райцентр было уже далеко, и меня вот так, в бессознательном состоянии, привезли домой и срочно вызвали фельдшерицу.
У меня страшно болела голова и горело лицо. Тем не менее, мне жутко повезло: подлетевшее кверху запасное колесо обрушилось мне не прямиком на голову, а ударило вскользь, по скуле. Сантиметров пять левее – и меня бы точно убило. А так – одним комсомольцем все же стало больше.
Но и одним водителем меньше. У Кольки Т. навсегда отняли права. Выяснилось, что он в тот день крепко употребил в райцентре, и потому повез нас обратно проселочной дорогой, а не по шоссе. Это был не первый его прокол, почему он и лишился профессии. И вот что странно: он потом еще долго дулся на меня, будто я нарочно лег под брошенную им в кузов машины запаску…
На все сто!
– Добренькое утро, Галина Андреевна!
– Для кого-то оно, может, и доброе, а вот для тебя, смотрю я, Ханыгин, не очень. Что, опять за старое взялся?
– Да что вы, Галина Андреевна, не о том речь! Я хочу сказать, что вы сегодня прекрасно выглядите!
– Ну тебя, Ханыгин. Так уж и прекрасно. Я сегодня не выспалась.
– А прическа какая у вас сегодня, Галина Андреевна! Она так вам к лицу.
– Прическа? Да вроде обычная. Как всегда.
– Нет, не скажите! Вы сегодня, Галина Андреевна, вся необычная. Вон как глаза-то светятся, прямо как звездочки. Влюбились, что ли?
– Ханыгин, прекрати меня смущать. Кому я нужна, старуха!
– Да разве тридцатник для женщины – возраст? Тем более для такой как вы, Галина Андреевна.
– Какой тридцатник, Ханыгин? Да мне уже за пятьде… Мне за со… Да мне уже под сорок!
– Никому больше не говорите так. Галина Андреевна! Тридцатник, не больше!
– Ох, Ханыгин, не знала, что ты такой льстец!
– А вот мне бы вы сколько дали, Галина Андреевна?
– Тебе? М-м, трудно сказать. Ты, Ханыгин, как раз в таком возрасте, что тебе и сорок можно дать, и все шестьдесят.
– Дайте лучше сто, Галина Андреевна!
– Чего сто?
– Рублей, рублей, Галина Андреевна. С получки отдам, ей-богу!
– А, паразит, вон ты почему так ко мне ластился! Наврал мне тут с три короба, какая я хорошая, так думаешь, что я расслабилась, на похмелку тебе дам? Пошел вон, Ханыгин!
– Ну, извините Галина Андреевна. Так бы и сказали, что у вас денег нет. И ничего я вам не врал. Ладно уж, пойду к Полине Георгиевне, она вроде вчера пенсию получила.
– А ну постой, Ханыгин! Что ты там говорил про мои глаза?..
Особенности произношения
– Петя, домой! – громко позвала женщина с балкона из дома напротив. Я кому говорю! Ужин стынет!
– Щас, – пробурчал пацанчик в зеленых шортах и вперевалку вошел в подъезд.