Наш дом - стр. 27
– Снаружи немного сыро, – ответила я.
Который день лил дождь, канавы переполнились, и газон превратился в болото. У подножия горки собралась лужа, а когда мальчики заходили домой после прогулки, их носки противно чавкали по кухонному полу.
– Поставим палатку в гостиной, – предложил Брам, и мой отъезд заглушили радостные вопли.
Собственно, такова и была наша цель: организовать все так, чтобы мальчики не замечали, кто пришел, кто ушел… Непрерывность.
Я неторопливо прогулялась через парк. На закате «Бэби-деко» выглядел соблазнительно: белый с золотом торт на фоне розового неба; однако внутри все оказалось меньше и как-то… проще, чем я запомнила с первого раза. Лифт – кошмар клаустрофоба, узкий коридор, химический запах свежей краски – совсем не то, что привычный аромат заляпанных глиной кроссовок и остатков пасты болоньезе.
Что касается самой квартиры, она походила скорее на номер в отеле: можно разглядеть всю обстановку, не поворачивая головы. Кровать (размер три четверти, не евро), кофейный столик, стеллажи, два небольших уютных кресла. Никакой обеденной зоны – короткая барная панель, а к ней пара дешевых табуретов, которые Брам привез из «ИКЕИ».
В ванной не было горячей воды, а урчание холодильника со временем переросло в рев реактивного двигателя, но я не стала звонить Браму. Мы договорились на одну ежевечернюю эсэмэску после того, как дети уложены спать, – кроме, разумеется, неотложных случаев.
По крайней мере телевизор работал – один из наших старых, маленький экран хорошо вписывался в ограниченное пространство. Когда я уселась на диван с миской равиоли и включила эпизод «Современной семьи» (очень в тему!), ощущение дискомфорта снизилось до уровня временной апатии, свойственной ночевкам в служебных помещениях.
– Понадобится время, чтобы привыкнуть, – предупреждала Роуэн. – Вам будет некуда себя деть, нечем занять без обычной беготни за детьми. Отпустите свои эмоции на свободу, не казните себя – это совершенно естественно.
Значит, так чувствовал себя Брам те прошлые несколько ночей, не говоря уж о месяце изоляции у матери? Одиночный пилот, отрезанный от группы, вынужденный без конца наматывать круги в зоне ожидания.
Я выложила туалетные принадлежности на свободную полку в ванной. По предварительной договоренности Брам сунул постельное белье в машинку, и – по договоренности – я его вытащила и развесила сушиться на кухне.
Да, я предполагала, что нам будет трудно сосуществовать в таком режиме, педантично разделять бытовые обязанности, которые мы так долго выполняли вместе (у каждого теперь своя полка в кухонном шкафчике, как у студентов!). Временами это казалось мелочным, ниже нашего достоинства; иногда – непередаваемо печальным.
Впрочем, в первый вечер я не позволяла себе думать о таких вещах – и уж точно не позволяла себе плакать. Умылась, почистила зубы, надела пижаму, походила туда-сюда, как в номере отеля. Заснула сразу же, хотя ожидала, что всю ночь не сомкну глаз.
На следующий день позвонила мальчикам по «Скайпу», улучив момент затишья между уроками плавания и вечеринкой в честь дня рождения, которая проводилась на городской ферме. Дети препирались насчет того, кто выберет ламу в качестве любимого животного – неписаный закон запрещал выбирать одно и то же. Вечером я поехала к родителям в Кингстон и уговорила себя остаться на ночь: на электричке возвращаться поздно, да еще такси дорогое…