Народная Русь. Круглый год сказаний, поверий, обычаев и пословиц русского народа - стр. 71
Царь-государь, добрый-ласковый властитель народа-пахаря, рисуется в воображении последнего поставленным над всеми другими царями земными. «Ты еще скажи, сударь, поведай нам – который царь над царями царь?» На этот вопрос народной мудрости еще и теперь по светлорусскому простору неоглядному разносят народные певцы – калики перехожие свой простодушный ответ, вложенный в вещие уста премудрого царя «Голубиной Книги»:
Царь объединен с народом в памяти последнего, как Творец – с мирозданием. Это – одна неделимая стихия, самое существование которой неразрывно связано с обеими составными частями ее. Клич народа призвал князя-царя-государя на Святую Русь; слово народное возвеличило его на светлорусском просторе-приволье; это же самое слово говорит и об его самодержавии, никем и ничем – кроме Бога – не ограниченном. «Царь земной под Царем Небесным ходит!» – сказала народная Русь. «Никто против Бога, ничто против царя!», «Правда Божья, суд – царев!», «Одному Богу государь ответ держит!», «Царь – от Бога пристав!», «Никто – как Бог да государь!» – подтвердил народ в целом ряде пословиц, как бы сделавшихся законами его общественной нравственности.
«Русской Земле нельзя без государя быта», – облетело всю Русь вещее слово истинно русских людей в смутную годину миновавших лихолетий и всегда находило живой отклик в народе, сказавшем про себя, что он – «душой Божий, а телом – осударев!» И всякий раз сердцем слышал самодержец, что отклик шел к нему из глубины стихийной души могучего богатыря-народа. «Без Бога свет не стоит, без царя – страна не правится!», «Без царя народ сирота, земля – вдова!», «Светится солнышко на небе, а русский царь – на земле!» – яснее складывается мысль этого миллионноголосного отклика. «Народ – тело, царь – голова!» – мыслит русский человек и, видя в царе олицетворение высшей справедливости, заносит на скрижали своей вековой мудрости резкие слова: «Где царь – тут и правда!», «Где царь – там гроза!», «Близ царя – близ чести!», «Близ царя – близ смерти!»
Второе и четвертое изречения должно, несомненно, отнести к «ослушникам – волкам стада государева, царскому добру досадителям» – в одно и то же время являющимися, в представлении сказателя пословиц, ослушниками, волками и досадителями народа.
«Царь – не огонь, да ходя близ него, опалишься!» – иносказательно обрисовывает простодушный краснослов опалу. «Гнев царев – посол смерти!», «До царя дойти – голову нести (повинную)!», «Царское осуждение – бессудно!»; но – «Ни солнышку всех не угреть, ни царю на всех не угодить!» – смягчает народ свое понятие о грозном царе, представляющемся ему прежде и после всего царем ласковым, милостливым и великодушным – при всей своей нелицеприятной справедливости. «Нет больше милосердия, чем в сердце царевом!», «Кто Богу не грешен, царю не виноват?», «До милосердного царя и Бог милостлив!», «Бог милостлив, а царь жалостлив!», «Бог помилует, царь – пожалует!», «Виноватого Бог простит, правого царь пожалует!» – дополняется одно крылатое слово другим. Известнее всех среди них то и дело звучащее на Руси: «За Богом молитва, а за царем служба не пропадает!» – выражение, вошедшее в плоть и кровь народа, с малых лет воспринимающего понятие о том, что «жить – царю служить».