Народная Русь. Круглый год сказаний, поверий, обычаев и пословиц русского народа - стр. 70

К русскому народу, более чем к какому-либо другому, применимо название – стихия. Русская стихийная душа представляет собою столь самобытное и сложное явление, что надо быть коренным русским, родиться проникнутым до мозга костей духом народности человеком, чтобы составить более или менее ясное понятие о ней и сколько-нибудь определенно разобраться в народных взглядах и понятиях, верованиях, представлениях и чаяниях, – во всем живом внутреннем мире многомиллионной богатырской семьи. Внешний облик этого загадочного на чужой взгляд великана крепко-накрепко связан со всем тем, что составляет его сокровенное святая святых. Слово и дело в жизни этого стойкого в своих убеждениях, неуклонного в своих стремлениях, прямого в проявлениях чувств народа всегда шли рука об руку. Слово-язык и слово-предание являются на Руси неисчерпаемым источником изучения внешней и внутренней жизни. Богатство языка, – сильного своею живою образностью и неподражаемой простотою, меткого в определениях и яркого, как ярка русская государственная жизнь, – богатство русского слова не менее самого народа говорит о стихийности.

Твердо обоснованное, укоренившееся в неизведанные глубины народного сердца понятие о власти, призванной стать у кормила великой и обильной Русской Земли, также не может не быть отнесено к цепи стихийных проявлений творческого духа русского народа. Как таковое оно не могло не отразиться с достаточной ясностью в языке и его драгоценной сокровищнице – изустном творчестве, дошедшем до наших дней через бесконечную путину веков в наиболее живучих образцах своих: песнях, сказках, пословицах, загадках и поговорках. Русская простонародная мудрость отводит в них далеко не последнее место многозначительно звучащим в народных устах словам: «князь», «царь» и «государь».

С первым из названных слов в песнях и былинах, этих древнейших памятниках проявления духовной жизни народа, связан постоянный прислов «красно солнышко». При этом все свойства прекраснейшего из светил переносятся и на князя, переливаясь на все лады воображения стихийного певца-сказателя. Всюду и всегда сопутствует слову «князь» слово «ласковый». Взять для примера хотя бы следующий отрывок, неоднократно повторяющийся в старинных русских былевых песнях:

Ласковый осударь-князь этого песенного сказания является олицетворением того, какими все вообще князья русские представлялись глазам жившего под их властной рукою прямодушного народа-пахаря.

Летописный рассказ, сохранивший княжескую Русь от забвения в потомстве, согласуясь с народом, напоминает нам о столь ласковых речах древнерусских князей к людям веча, как «Братия мои милые!» – Ярослава Мудрого, «Братья володимерцы!» – князя Юрия или «Братья, мужи псковичи! Кто стар – то отец, кто мал – то брат!» князя Довмонта псковского.

Позднее слово «князь» заменяется в народной речи, согласно с последовательным развитием жизни, словами «царь» и «государь», сопровождаемыми теми же самыми уподоблениями, что и прежде. «Государь-батюшка, надежа православный царь», «белый царь», «красно солнышко», «царь ласковый, славный, грозный, великий» – вот что повторяет в продолжение многих веков русский народ о своем властителе. Слово «царь» является в его устах наиболее ярким воплощением необычной силы, необычайного ума, необыкновенной красоты – телесной и духовной.