Нарисованная ведьма. Истории о первой любви - стр. 9

Я подошла к зеркалу и прикрыла глаза. Между прочим, я очень красивая, Натали Гончарова отдыхает! Что красивого в этой Гончаровой? Не понимаю. Я прикоснулась к зеркалу губами. Вот так я его поцеловала бы, очень осторожно, едва касаясь. Немного мешал нос, касаясь холодного стекла.

Встречу ли я когда-нибудь такого, как Бакунин? Наверное, пошла бы за ним на край света. В ссылку какую-нибудь, например. А что, я смогла бы! Тем более сейчас и в Сибири Интернет есть.

В дверь позвонили. Я закинула своего любимого в ящик стола.

Жанка влетела в мою комнату, на ходу скидывая пальто, и сразу заметила пустоту между Брэдом и Джонни.

– Опять своего лицеиста спрятала? – засмеялась она.

Жанке можно доверять. Ей самой, например, нравится Войцеховский, друг Бакунина. Но сказать об этом одноклассникам? Не поймут. Если бы мы признались, что влюбились в Диму Билана, нам бы посочувствовали, но поняли.

Одна стенка в моей комнате разрисована очаровательными вампиршами, русалками, эльфами и колдуньями. Я срисовывала с карт Таро. Мама называет её «Стена ужаса», одноклассники фоткаются на фоне стены. И вдруг – лицеист из XIX века.

– Ты даже не представляешь, какой у меня для тебя сюрприз, – взволнованно сказала Жанка. – Доставай своего!

Я достала Бакунина и водворила на законное место на столе. Жанка впилась в него взглядом.

– Так вот! Я видела ЕГО! – постучала Жанка фиолетовым ногтем по стеклу.

– Во сне, что ли? – улыбнулась я.

– Не-а, в школьном коридоре. Ты упадёшь! В нашей школе учится его двойник!

Я не упала, но удивилась.

– Таких не существует! И почему я не видела его ни разу?

– Просто выпускной класс учится в другом крыле. Я туда инглиш пересдавать ходила. И вдруг вижу: он!

– Не может быть! – отрезала я.

На следующий день мы с Жанкой отправились в соседнее крыло.

Подруга держала меня за руку, чтобы я не рухнула, если что. И я не рухнула. Я просто встала столбом, наткнувшись на это «мимолётное виденье».

Невероятно! Те же черты лица – правильные, благородные, ну как срисованные. А глаза! Два чистых озера. Невозможно описать, что в этот миг творилось в моей душе! Мне захотелось разом перекрасить волосы, выучить французский, надеть бальное платье, научиться играть на фортепиано, запеть какую-нибудь арию, прыгнуть с парашютом. В общем, сделать гигантский прыжок к своей мечте, главное – не разбить лоб.

А мечта проплыла, глядя куда-то поверх наших голов, и даже не заметила нас.

Весь урок физики я просидела, как заворожённая, ничего не видела и не слышала. Очнулась, только когда Женька Морозов толкнул меня в бок.

– Доронина, ты опять в астрал ушла? Не тормози!

– Отвянь, Морозов, – поморщилась я.

– Может, тебя проводить, Доронина? Видок у тебя, будто привидение увидела.

– Обойдусь.

А ведь я и правда увидела привидение. Лицеисты давно умерли. Этот оживший Бакунин – посланник с небес.

– Гулять-то сегодня выйдешь? – не унимался Морозов.

– Не-а.

У Морозова завелась странная традиция: я гуляю, а он ходит рядом. Он как бы сам по себе, но иногда что-то мне говорит или задаёт вопросы. Раньше у Морозова имелся доступ в мою комнату: у нас был один на двоих репетитор по английскому, мы оба страшно отставали от программы и занимались у меня. Но с прошлого года я подтянулась и даже пошла на опережение (это всё из-за Бакунина!). Не знаю, приходит ли репетитор к Женьке, но, судя по его оценкам, – нет.