Напролом - стр. 11

Вардан Гургенович тоже удивился, когда работник попросил двухнедельный отпуск, причём в такой категоричной форме. Он и сам уже было хотел предложить отдохнуть парню, но не знал, как подступиться. Тот был и суров и мягок одновременно. Вардан Гургенович понимал, что странно предлагать отдохнуть, когда совсем недавно сам демонстрировал нелюбовь к отпускам. Он немного сожалел, что по отношению к Игорю занял позицию такого неприступного, пожившего на свете ворчуна, а ведь не такой он и старый. На самом деле ему хотелось бы подружиться с Самобытовым, но никак не выпадало подходящего случая. И казалось, что поймать момент становилось всё труднее.

Поначалу Вардан Гургенович удивлялся, как это бывший, пусть комиссованный, но офицер, воевавший в горячих точках, мог быть таким молчаливо-робким. Сдержанность и неболтливость ещё ладно, но его вялости Аветян понять не мог. Увидев осмысленность в глазах и речах Игоря, отреагировавшего на странное, отдающее расизмом выступление недалёкого Нияза, Вардан Гургенович понял, что стержень-то у парня был, но отчего-то стал почти невидимым. А вот почему, он не мог понять.

Несколько раз пытался хозяин мастерской вывести своего работника на откровенность, но тот хмыкал и уходил от всяческих разговоров. Разумеется, Вардан замечал, что Игорь выпивал, но видно было, что явно не спивался, несмотря на то что несколько раз от него исходил несильный, но характерный запах перегара. И то, что хватило всего одного замечания, чтобы алкогольное амбре бесследно исчезло, говорило о том, что в офицере запаса жива внутренняя дисциплина, только его человеческий потенциал то ли законсервировался, то ли затормозился.

Аветян ранее с военными был знаком лишь по книгам и фильмам. Не было до нового работника у него с ними контактов. Вот и не лез он с конкретными расспросами к Самобытову. Чувствуя, что его работник порядочен и хорошо воспитан, понимал: если что, то у него рядом хорошая защита. Известно же, что бывших спецназовцев не бывает, а всё телосложение и физическая форма Игоря говорили сами за себя.

Наблюдал Вардан Гургенович, как на работника посматривают женщины, приходящие к ним в мастерскую, но с Игорем на эту тему даже не переглядывался, а о том, чтобы говорить, не могло быть и речи. Только опять-таки удивляло Аветяна то, что Игорь не знакомился с женщинами для нормальных отношений, а занимался удовлетворением сдавшихся дам.

Вардан Гургенович прекрасно знал, что много одиноких мужчин ходят по земле и не хотят открыть свои сердца. Он их не понимал, но переубеждать не пытался. Будучи удачно женатым, он растил трёх дочерей и не лез ни в чью личную жизнь, тем более в жизнь своего добросовестного работника с военным прошлым и не совсем понятным будущим.

Ему стало окончательно ясно, что на грамотного и перспективного сапожника, работающего у него уже в течение продолжительного времени, можно было положиться, и порой он даже оставлял его одного работать, обдумывая возможность открыть ещё одну мастерскую в другом районе, а эту полностью поручить Игорю Самобытову, предварительно оформив его официально.

Итак, только Аветян собрался предложить работнику отпуск, надеясь, что это нетипичное действие выведет парня на откровенность, как Игорь опередил его своей просьбой. И, как показалось Вардану Гургеновичу, даже не удивился положительной реакции, объявив, что вынужден уехать. Вида Аветян не показал и не стал задавать вопросов, почувствовав, что с его работником что-то произошло. Игорь Самобытов пришёл бритый, с жизнью во взгляде. Это так бросилось в глаза, что Вардан Гургенович поймал себя на мысли: неужели его работник наконец проснулся от спячки?