Наперекор всему - стр. 10
Первой весть об этом в палату выздоравливающих офицеров, которая находилась в правом флигеле Екатерининского дворца, принесла сестра милосердия Дуняша, которая ранним утром в Светлое Христово воскресенье пришла навестить подопечных раненых.
– Христос Воскресе! – звонким голосом вместо обычного приветствия, возвестила она.
– Воистину Воскресе! – чуть ли не в один голос отозвались офицеры, вскакивая с постелей и надевая на ходу халаты.
Первым к девушке подошел, чуть заметно прихрамывая, поручик Аристарх Баташов.
– Христос Воскресе! – торжественно провозгласил он.
– Воистину Воскресе! – промолвила Дуняша, одаряя его своей лучезарной улыбкой. Он горячо расцеловал девушку и хотел было перемолвиться с ней хоть словечком, но к сестре милосердия уже выстроилась по старшинству живая очередь желающих похристосоваться.
Махнув в сердцах рукой, Аристарх отступил и теперь ревниво наблюдал за тем, как его избранницу целуют товарищи по палате.
После того как с Дуняшей похристосовался последний – юный, еще безусый прапорщик Андрианов, – она неожиданно объявила:
– Господа офицеры, всех выздоравливающих, проходящих лечение в военных лазаретах Царского Села, в честь Великой Пасхи, его Императорское Величество, примет в Большом зале дворца!
Офицеры, находящиеся в палате, удивленно и недоверчиво уставились на сестру милосердия, принесшую им такую неожиданную и радостную весть.
– Когда? – растягивая от волнения слово, озвучил Аристарх застывший у всех на устах вопрос.
– Завтра, в Светлый понедельник.
– Неужели сам государь император будет? – заикаясь от волнения, спросил прапорщик.
– Непременно будет! – уверенно промолвила девушка.
Возбужденно переговариваясь, офицеры вышли в коридор, разнося радостную весть по другим палатам. Оставшись наедине с Дуняшей, Аристарх ревниво выговорил ей:
– Сударыня, вы целовались с моими товарищами по палате отнюдь не по-братски…
– Простите сударь, – залившись краской до корней волос, пролепетала девушка, – я, кажется, немного увлеклась…
– Благодарите Бога! В это Светлое Христово воскресенье я не могу на вас сердиться, – промолвил улыбнувшись Аристарх и нежно привлек девушку к себе, чтобы еще раз расцеловать раскрасневшуюся и ставшую от этого еще краше Дуняшу.
Упершись маленькими кулачками в грудь офицера, сестра милосердия, испуганно поглядывая на дверь, запротестовала:
– Бог с вами, Аристарх Евгеньевич, а если кто-нибудь войдет?
– Господа офицеры знают, что вы моя невеста. Я объявил об этом накануне, – успокоил девушку Аристарх и еще крепче сжал ее в своих объятиях.
Еще немного посопротивлявшись для вида, под настойчивым кавалерийским натиском бравого гусара она, наконец-то ласково улыбнувшись, сдалась. Чуть припухшие, заманчивые губы, сладострастно раскрылись навстречу долгожданному поцелую, распустившись, словно алый, благоухающий бутон, свежесорванного голландского тюльпана.
– Господа офицеры небось осуждают вас за столь опрометчивый поступок, – промолвила Дуняша, немного отдышавшись после продолжительного, сладострастного поцелуя.
– Отнюдь нет! Все искренне поздравили меня с достойным и прелестным выбором. А подполковник Головнин заявил, что если бы не я, то он сам перед выпиской из лазарета посватался бы к вам! Он искренне признался мне, что влюбился в вас с первого взгляда.