НАЛУС: На заре войны. Том 3 - стр. 32

Заключённый прорычал от ненависти, пытаясь вырваться. Ярость в глазах налилась кровью в крупных венах его белков глаз. Но мужчину плотно стягивали ремни, как и цепи, к которым пристёгнуты были его ноги.

– Может ты хочешь поплакать? – продолжал король и царь, по-прежнему говоря тихо, стараясь не афишировать о своих кровавых пристрастиях принимать ванны и садить семьи поверженных на кол. – Плачь, плачь, может я сжалюсь. Плачь! – вознося окровавленный молоток обувщика над своей головой. – Нет, нет, не бойся, этим я больше пользоваться не буду, – добавил изверг и, расхохотавшись до полного безумия в голосе, выпустил орудие экзекуции из руки. – Тебя я буду пытать другим инструментом.

Раздался металлический звон. Молот ударился о деревянный пол.

Король и царь отошёл от жертвы, продолжая смотреть в глаза разъярённого и напуганного заключённого. Главный двигаясь к мешку. Королевский стражник держал его раскрытым. Казнь продолжалась.

Узурпатор полез в чёрный мешок в поисках нового инструмента покарания. И в ту же секунду Мальгвардар второй достал нож. Плотно зафиксированный в ножных, инкрустированных драгоценными камнями.

И, обнажив лезвие острого клинка, вершитель казни улыбнулся публике, вознося очередное орудие наказания у себя над головой. Толпа вновь ликовала, жаждая новой крови.

Кулходан, с полным безразличием на своём обличии, подошёл к очередной жертве. Сейчас его холодный взгляд пугал, он ничего не выражал. А лицо садиста казалось было похожим на маску. Никаких эмоций сейчас он не выражал, что лишь усиливало сердцебиение мученика. Тиран спокойно вел острым ножом по грязной рубашке пленника, тактично срезая пуговицы. Он неспешно оголял, для всего обозрение, живот второго заключённого.

– Всего одно движение и я освобожу червя, но не бойтесь, червь будет мертв, как и его хозяин, – безудержно смеялся правитель.

МальКул второй махнул рукой, и сзади, в тот же момент, на жертву была накинута петля. Ещё мгновение и двое палачей в чёрных масках уже тянули трос на себя. Державший второго, в тот момент уже помогал первым двум потягивать мученика.

Безуспешно хватаясь за край веревки, заключённый пытался вырваться. Его ноги уже едва касались пола. Мужчина пытался выстоять на больших пальцах, не понимая, что это его конец. Он продолжал сражаться за свою жизнь, унизительно выкручиваясь, стараясь ослабить узел, который продолжал затягиваться на его шее.

Лицо заключённого преобразилось, тёмно-пунцовый оттенок покрыл его. Удушье крепко сковывало шею, усиливая напряжение. Несчастный задыхался, давление подскочила к его напряжённым глазам. Мелкие кровеносные сосуды напряглись, пока трое палачей продолжали тянуть мученика к верху. Цепи, которыми были пристёгнуты ноги мученика, прозвенели. Кляп по-прежнему оставался во рту жертвы садиста.

Король и царь провел ножом по животу своей жертвы. А после он приподнял руку. Верёвку ослабили, вновь опустив мужчину, а потом резко потянули к верху, приподнимая ещё выше. Цепи опять зазвенели, натягивая все звенья. Голова заключённого накренилась в сторону. Шея была напряжена, палачи знали своё дело, как довести до нужного состояния, не сломав её.

Тело в тот же момент выплеснуло всё своё содержимое через разрез. Кишечник, оголяя себя зрителям, вывалившись наружу, проскользнул вперед. Громко плюхнувшись на деревянный пол, он моментально залил всё кровью.