НАЛУС: На заре войны. Том 3 - стр. 31
Проламывая череп, жестоко вминая лицо покойного, он продолжал бить. Узурпатор знал, что такое страх и делал эти зверства намеренно перед остальными, стараясь спровоцировать в них ужас перед неминуемой кончиной.
Народ, не ожидавший подобных действий от своего правителя, был ошеломлён. Во царила тишина, пока МальКул второй продолжал бить. Напуганный от такого зверского и жестокого поведения, некоторые люди прикрывали свои глаза. И, хотя народ был уже не раз свидетелем эксцентричных выходок своего правителя, к такому они ещё не были готовы.
Но, спустя короткий промежуток времени, кто-то выкрикнул несколько слов в поддержку происходящей казни. Толпа подхватила последние удары молотка. И когда голова мученика уже больше походила на отбивную котлету, люди начали ликовать. Овации и аплодисменты заполнили всю площадь, все радовались, словно убийство этих несчастных решало все проблемы в их жизни.
Когда же Мальгвардар второй закончил с первым, он приподнялся на обе ноги. Выпрямив спину, сжимая молоток в руке, он посмотрел на второго. Лицо его было красным, а глаза сияли, будто от радости.
– ШЁЛК МНЕ! – затрепетал голос тирана. – БЫСТРО!
Через секунду-другую блестящее полотно было в его руках. Король вытер свое лицо от чужой крови и фрагментов мозга. И поправив корону на голове, он тут же уставил свою улыбку толпе. Ещё мгновение и правитель уже стоял у второго, продолжая удерживать ухмылку безумца на своём перепачканном буром обличии.
– Люблю кровавые ванны, – прошептал садист над ухом второй жертвы. – Мне всегда её наливают, когда мы берём очередное государство. Когда мы берём вверх, а мы всегда одерживаем победу, мы выводим всех на обозрение. Мы выводим всю читу, будь это царство, королевство, графство, княжество, не важно, но мы выводим всех на площадь. Так ваши грязные крестьяне убедятся в вашей слабости. Ты ведь сам помнишь. Так мы показываем народу, что их правитель и отпрыски его, все они смертны. А потом, на глазах ответственных за руководство садим всё их семейство на кол!
Второй заключённый склонил голову, пуская слёзы. Он понимал, что сейчас ничего не сделает и больше будет походить на собаку, на которую надели намордник.
– В отличии от крестьян,… – продолжал узурпатор, – …они живут короче, некоторые отдают концы сразу. А коли так, я велю их кровь выпускать раньше, до того, как они умрут на коле. Кровушка твоего семейства стала прекрасным составом для моей ванны.
Пленённый замычал, пытаясь вырваться из хватки. Словно освирепевший дикий зверь, он пытался наброситься на садиста, но не мог.
– Жалкое и никчёмное дерьмо! – с ехидством продолжал король и царь. – Я уже подумал, что ты смирился с потерей семьи. Обожаю такие процессии. В них я чувствую себя живым. Цени меня, я мог бы твоих домочадцев отдать армии своей. Некоторым плевать кого насиловать, важно чтоб тело было с дыркой. А вместо этого я их казнил. Я избавил их от мучений. Быстро они сдохли, маленькие наверно. Радуйся, что они страдали не так сильно и не так долго. Сколько их у тебя было? Обычно у таких горе-правителей с десяток, а то и больше. Ну, не важно, можешь не говорить. Хотя, страдали, – усмехаясь узурпатор. – Страдали, ты сам видел, – и тиран хлопнул по плечу второго мученика. – А сейчас твоя очередь. Вспоминай как они плакали, пока кол пронзал их грудь.