Наизнанку - стр. 6
— Молодец. Только одно замечание: в конце ты написала только лечащий врач, то есть я. Ты забыла себя. Так и пиши: клинический ординатор, фамилия, имя, отчество. Ну и роспись. Распечатывай все дневники, приклеивай. И на сегодня с тебя хватит. Дальше просто посмотришь какие я делаю назначения, а я поменяю листы назначения.
— Хорошо.
«Только не спрашивай», — мысленно молился я, терпеть не могу объяснять кому-либо, почему здесь назначено это, а там другое. Вот по этой причине мне всегда проще работается без ординаторов. Но кто-то там наверху сжалился надо мной, и Марина не задала ни единого вопроса. Можно было бы подумать: очередная девка, которая ничем не интересуется, разве что тем, как быстрее свалить домой. Вопросов она, конечно, не задала, но и возможности снова ткнуть меня в ошибку не упустила. Стало быть, все замечает, а не считает ворон, попивая кофе из бумажного стаканчика.
— Ну что вы так на меня смотрите? Запятая в дозировке — это важно. Мало ли, медсестра — практикантка и не поймет ошибки.
— Ты абсолютно права. Хорошо, что заметила, каждый из нас не застрахован от ошибки, особенно, когда делает что-то быстро.
— Но вы на меня странно смотрите, как будто хотите надеть на голову пакет и примкнуть к уголовникам.
— Тебе показалось, я любовался твоими очками.
— Я бы сказала, что врать нехорошо, но не буду, вы это и так знаете.
— Можешь переодеваться и идти домой.
— Хорошо, — встает со стула и идет к шкафу.
Берет черную кожаную куртку, пакет и идет в уборную. Зачем я за ней наблюдаю? Хороший вопрос, на который я не придумал ответ. Нет, ну как? Как можно напялить на себя такой халат?! Это даже не убожество, это хуже. Подобный могут надеть только для того, чтобы отпугнуть, не иначе. Встаю из-за стола, беру чашку и вновь завариваю кофе.
— Я все. Точно можно идти?
Поворачиваюсь на голос девчонки и с легкостью признаюсь себе, что в не застегнутой куртке она выглядит значительно лучше. Только кроссовки все портят. Хотя, чего я ожидал увидеть у нее на ногах, если она носит комбинезон? Кошмар. С таким ростом только в кроссовках и ходить.
— Можно. Только у меня к тебе еще несколько ценных указаний. Приходишь как можно раньше — уходишь вовремя. Сразу же идешь в палаты, просто спросить, кто как. Нет ли там помирашек. Если есть, тут же дуй ко мне или звони. Если со всеми более-менее прилично, берешься за выписки. Главное поняла?
— Да. Смотреть, все ли живы.
— Точно. И еще одно, — подхожу к ней ближе и смотрю вниз на ее голову. Господи, какой же у нее рост, если я вижу чуть отросшие корни ее крашеных волос? — Марина, ты же девушка, понимаешь...
— Я знаю, что вы считаете меня страшненькой, но перекраивать свое лицо в угоду мужчине, с которым мы распрощаемся меньше, чем через два года, я не буду. Могу изредка носить маску, когда вы на меня смотрите.
Отпиваю глоток кофе и пытаюсь взять себя в руки.
— С таким языком тебе будет очень сложно выйти замуж.
— Меня не интересуют мужчины, поэтому я туда не стремлюсь, — очень уверенно произносит Марина.
— Ты лесбиянка, что ли?! — хорошо, что в ординаторской мы одни.
— Нет. Женщин я не люблю еще больше.
— Значит так, говорю, как есть, я не прошу тебя перекраивать свое лицо, но, будь добра, смени халат. Ты же девушка, а халат твой для стокилограммовой бабки.