Наглый. (не)верный. Истинный - стр. 29
На выходе из столовой меня ловит наш комендант, старый гоблин Зург Камнегрыз. Сначала я делаю вид, что не вижу, как он за мной семенит, но резкий скрипучий голос заставляет остановиться.
— Господин Кадум, на пару слов! Да постойте же, господин Кадум!
Я разворачиваюсь, изображая одну из своих самых любезных улыбок.
— К вашим услугам, господин Камнегрыз. Я весь внимание.
Хоть бы отстал поскорей. Надеюсь, он не прознал про вечеринку. А если так, то не будет отчитывать. Ещё я от гоблинов нравоучения не выслушивал.
— Господин Кадум, думаю, вы уже в курсе, что произошло с госпожой Галгалеей.
— О, разумеется. Ужасная трагедия. — Я прикладываю руку к груди. — Мне будет жутко не хватать нашей славной госпожи Галгалеи.
Расшиблась, и хвала Богам. Надеюсь, Праматерь даст ей пинка, выкинув заодно и с небес.
— Вы сможете отдать ей дань уважения в воскресенье, — говорит Камнегрыз. — Вам уже сообщили, что вы будете стоять у гроба?
— Я?! У гроба Галки?! — Моя дипломатичность резко иссякла. — Не буду я там стоять!
— Но вы один из наших самых знатных студентов…
— И что с того? Возьмите Алассара, он такой же!
Я слишком поздно понимаю, что нужно было прикусить язык. Глаза гоблина сужаются и мерцают недобрым блеском под толстенными линзами глупых очков. И всё из-за одного упоминания Алассара.
Прошлым летом этот безбашенный грифон доставил коменданту массу хлопот. Он сбежал из Академии и отправился купаться в море. Голышом. Хотел ощутить единство с природой, с кем не бывает.
И всё бы хорошо, но одежду Алассара украли, а коменданту обо всём доложили, и в итоге Зург гонял бедолагу по внутреннему двору, пока тот сверкал своим… кхм-кхм… грифоньим достоинством перед старшекурсницами. Впрочем, девочки остались довольны.
— Господин Алассар тоже должен присутствовать, — сухо произносит Камнегрыз. — К сожалению. Он встанет рядом с вами.
Я снова улыбаюсь, пытаясь казаться милым и не злить его ещё больше. Мадлен говорила, что у меня очаровательная улыбка — вот сейчас и проверим, как она работает.
— Простите, господин Камнегрыз, я так опечален смертью Гал… доброй госпожи Галгалеи, что порой не ведаю, что несу.
— Понимаю.
— Тяжелые выдались дни.
— О, не то слово.
— Я обязательно постою у гроба. Это мой долг как студента «СУМРАКа».
— Спасибо, господин Кадум.
— Есть ещё пожелания?
Он медлит, потом кивает.
— Да. Всем нужно прийти в одежде небесно-голубого цвета.
Ну вот зачем я спросил, а? Кто тянул меня за язык?
Похороны в небесно-голубом, что за чушь? Они там спятили с горя, что ли?
Мне только чудом удаётся сдержать возмущение. Я стискиваю зубы и продолжаю улыбаться, но будь я проклят, если делаю это просто так.
— Господин Камнегрыз, теперь, когда мы обсудили мертвых, давайте обратим внимание на живых. Видите ли, у одной моей подруги проблемы с проживанием…
Комендант оживляется. Он славится своей любовью к порядку и безопасности в Академии.
— Что за проблемы? Насколько серьезные? Почему я не знаю?
— Госпожа Деверо слишком скромна, чтобы беспокоить вас «по пустякам», как она сама говорит. Но всё очень серьёзно. Дело в том, что у неё страшная аллергия на… на масляные краски!
Гоблин хмурится.
— На краски? Так пусть не рисует.
— Но она живет в одной комнате с моей невестой, Мадлен Шантиль. Думаю, вы слышали о ней. И когда Мадлен практикуется в живописи, госпожа Деверо буквально задыхается! Вы бы видели, как это жутко. Её кожа становится красной, глаза слезятся…