Наглый. (не)верный. Истинный - стр. 25
— И как тебе?
Леон медлит, будто над чем-то задумавшись.
— Могу я говорить откровенно?
Мои глаза округляются.
— Да, разумеется…
— Не пойми неправильно, просто, насколько я знаю, ты невеста одного из драконов…
— Больше нет! — Это звучит так резко, что Леон вздрагивает. — Прости. Но это устаревшие сведения. Я никому не невеста, и уж тем более тому дракону.
Леон внимательно вглядывается в моё лицо, и мне вдруг становится жутко интересно, о чём он думает.
— Тогда, надеюсь, ты не обидишься, если я скажу начистоту, — продолжает он. — Я думаю, скульптуры в этом саду слишком… сильно прославляют драконов. Это неправильно для Академии, где все должны быть едины и равны.
Я хмурюсь и окидываю взглядом округу.
— Никогда об этом задумывалась…
— Сама посуди, Мадлен! — Леон поочередно указывает рукой на скульптуры. — Вот там Салайс, драконий полубог, а рядом его женушка Эвалина. Жрицы-драконицы, Драконья Праматерь, драконьи короли… А что насчет людей? Или взять хотя бы нас, грифонов? У нас ведь были и свои герои.
— Но тут где-то была грифонья принцесса Дивора…
Леон усмехается.
— Только потому, что она влюбилась в дракона?
— И Теофраст Эресский…
Он был человеком из Сагнея, отцом ботаники, это я точно помню.
— Единственный такой на весь сад?
Не понимаю, к чему он клонит. Точнее, часть меня уже уловила суть, и не то чтобы она мне нравилась. С тех пор, как драконы запретили себе летать хоть где-нибудь, кроме как на поле боя, такие разговоры вспыхивают и там, и тут по всей Камберской империи.
Недовольные голоса звучат по-разному, но всегда смысл один: а так ли сильны драконы, как мы себе воображаем? Почему люди и грифоны, живущие в империи, обязаны им подчиняться?
Но мне такое не близко. Я ничего не смыслю в политике, но что-то мне подсказывает, что от таких разговоров всего пара шагов до новой гражданской войны. А ведь моё несчастное маркграфство только-только начало восстанавливаться…
Нет уж, пусть лучше в академическом саду скульптур стоит побольше драконов, но зато у нас дома будет спокойно. Да и я уверена, что если Леон предложит ректору внести сюда немного разнообразия, тот будет только за. Никто же не запрещает другим расам прославлять и своих героев?
Почему бы, к примеру, не сделать фонтан в виде гнома?
Я усмехаюсь, представив это. Кажется, на нервной почве мои мысли скатываются в абсурд.
И вообще, чего я так разволновалась? Леон же не сказал ничего крамольного, он просто скульптор, он так видит…
Я поднимаю на него глаза, пытаясь придумать, как увести беседу в более приятное русло. Но то, что мне открывается за его спиной, чуть не заставляет шлепнуться в обморок.
— Не может быть…
Из-за плечей Леона струится туман. Магический. Мерцающее золотисто-охристое облако.
— Мадлен? — спрашивает Леон, встревоженно меня рассматривая. — Что случилось?
Я не могу ответить. Не могу ни вздохнуть, ни подобрать отвисшую челюсть. А в голове только два вопроса. Во-первых, не сошла ли я всё-таки с ума? И, во-вторых, когда уже от меня отстанут эти проклятые «туманы истинности», чем бы они на самом деле ни были?!
17. Глава 13. Брамион
— Твоей Мадлен нужны неопровержимые доказательства. И, кажется, я знаю, как их достать.
Доментиан наклоняется ко мне, понижая голос, и я следую его примеру, готовясь на ближайшие пару минут обратиться в слух.