Наглый. (не)верный. Истинный - стр. 10

Я оборачиваюсь к девочкам и пожимаю плечами.

— Кажется, мы опоздали. Вечеринка закончилась.

Разочарованными выглядят все, кроме разве что фейри по имени Лайон.

— Если хотите, располагайтесь. Ешьте, пейте, если что-то ещё осталось.

Надеюсь, Брам не будет возражать. Пока остальные осматриваются, я направляюсь в спальню, полагая, что он там. Не мог же он уйти, оставив дверь открытой.

Чтобы попасть в спальню, нужно пройти через мастерскую, где, в отличие от остальных комнат, всегда идеальный порядок. Брам очень внимателен к деталям, когда дело касается живописи.

Из спальни доносится лёгкий храп, и я улыбаюсь. Но когда я захожу внутрь, улыбка мгновенно сходит с лица, а сердце замирает на несколько долгих секунд.

Я не сразу верю своим глазам. Это невозможно, но я действительно вижу. На кровати лежит полуголый Брам и сжимает в объятиях такую же полуголую Лизель.

7. Глава 4. Мадлен

Брам и Лизель.

Лизель и Брам.

Лежат в одной кровати, спят, обнявшись, — так мирно, словно делали это уже сотни раз. А может, так и есть? Как долго это длится? И зачем, во имя святых драконов, они меня обманывали? Почему нельзя было сказать правду?

Вопросы возникают из ниоткуда, летят на меня, превращаясь в лавину, и среди них отчётливо звучит мысль: «Значит, с Лизель ничего не случилось». Но я уже не знаю, радоваться этому или нет.

Становится трудно дышать. Я беззвучно открываю рот, как рыба, выброшенная на берег, и отшатываюсь к двери. Мне нужно уйти, необходимо. Я больше не могу на это смотреть.

В мастерской Брама, мимо которой я теперь скорее ползу, чем иду, одна стена увешана листами желтоватой писчей бумаги, а на них — карандашные наброски с моими портретами. «Однажды я напишу настоящий, но он всё равно не сможет передать твою красоту».

Зачем ему это? Какое отвратительное притворство. А главное, бессмысленное! Зачем нужны были сказки об истинности, о невозможности изменять? Боги, какая же я глупая… Поверила же в эту чепуху!

Когда я вхожу в гостиную, голоса девочек тут же затихают, и все взгляды устремляются на меня. В них то ли недоумение, то ли страх, вот только не понимаю, за кого.

Первой подскакивает Рудио.

— Мадлен, что случилось? Почему ты плачешь?

Плачу? Уже? Даже не заметила. Только сейчас поняла, что щёки стали мокрыми от слёз.

Я показываю рукой в сторону спальни.

— Там… там Брам и Лизель.

Хочется вымыть рот с мылом, настолько противно это произносить.

Брам и Лизель. Лизель и Брам.

— Присядь, — продолжает Рудио. — Может, воды?

О нет, вода пригодится Браму, утром после вечеринки ему сильно захочется пить. Но утро уже наступило, а его жажда — больше не моя забота.

— Н-нет… — качаю я головой, с трудом различая лицо Рудио. Слёзы застилают глаза. — Я… Пожалуй, я пойду.

Часть меня хочет ворваться в спальню, разбудить предателей и потребовать объяснений. Но если я ещё раз увижу их вместе, то, боюсь, просто рассыплюсь на части. Поэтому я выхожу из гостиной, а затем и из башни. Не знаю, куда мне теперь идти. Может, в комнату, которую мы делим с Лизель? Но что мне делать, когда она вернётся?

Однако, похоже, бесцельная прогулка по Академии оказалась ещё хуже. Я спускаюсь на первый этаж и прохожу мимо бального зала, где мы с Брамом столько раз танцевали в прошлом году. Затем мимо библиотеки, где мы готовились к экзамену по истории искусств. Потом мимо столовой, где мы с самого начала учёбы заняли удобный столик у окна… Всё вокруг наполнено Брамом, каждый уголок Академии так или иначе связан с ним.