Наёмники. Холодное лето - стр. 10
– Может шакальих?
– Может и шакальих, я не разглядывал. Погоди, когда подомной ранили лошадь он, орал что-то про лунного волка.
– Ну, тогда точно, шакалы. Есть такие наёмники именуют себя лунными волками, а так настоящие клоачники. (Клоака – общее понятие организованной преступности.) Всякой работы не гнушаются. Ну чего младшой, давай помянем убиенных. – Сандэр залез под стол и извлёк оттуда четверть наполненную кокой-то жидкостью. Набулькал по половине глиняной кружки. – Ну, мир праху.
Росс махнул не глядя и буквально через какие-то секунды почувствовал как в животе разгорается пожар.
– В животе горит. – Просипел Росс.
– Это нормально. Тройной перегон, крепость ух! А пьётся как водичка. – Лесник хитро подмигнул.
Росс почувствовал как от живота в разные стороны потекли струйки мягкого тепла, как оживает натруженная долгой ездой поясница, как расправляются плечи, как становятся лёгкими ноги и как сильно хочется жрать.
– Давай рубай младший, а то сам срубишься. – Росс принялся за мясо с утроенной силой.
– Я так думаю, что те трое были людьми Хельмута этого, Невежи. Вот только не пойму, чего они мою хату не спалили. – Сандэр подёргал себя за косички на бороде. Росс тоже задумался над этим, но почувствовал как перед глазами всё плывёт.
– А может они испугались?
– Чего?
– Поговаривают, ты цверг.
Сандэр перегнулся через стол и нависнув над Россом, грозно сдвинув брови, тихо спросил.
– Это кто такой болтливый? – Вид такой туши в стальном шлеме слегка отрезвил Росса.
– Да болтают, вернее, болтали у нас. Да я не верю, про многих же невесть что говорят.
– А чего ещё болтают?
– В смысле?
– Про меня?
– Ну, колдун, вроде как глаза можешь отвести, золото в лесу прячешь, со своим племенем торговлю ведёшь. Да ладно тебе Сандэр. – Смутился Росс.
– М-да. – Протянул лесник. – Языки, что помело, но кое в чём правы. – Он сел.
– Это в чём?
– Хотя бы в том, что я и в самом деле цверг. Правда, секрета я из этого никогда не делал. Просто никто не спрашивал.
– Да уж, у такого спросишь.
– Хм. Жалко Хэнка нет, уж он-то порассказал бы, какие мы с ним фортеля по молодости выкидывали. Как дрались в рядах Сов Хамонта, как бражничали, как города брали. Эх, было времечко.
– Ты цверг, пошёл в наёмники? Да ещё к Совам Хамонта?
– А что?
– Ну, вы же отличные кузнецы и строители, и вдруг наёмник. Да ещё Совы! Я много о них слышал, разного, легенда в общем.
– Была легенда, пока маршал Регин не выставил нас против конницы императора Глесиуса.
– Битва Сторуких?
– Да, она самая. Только после этой битвы на двенадцать выживших, двадцать три руки осталось, и воспоминания в место Сов.
– А сколько вас было? А то разное говорят.
– А что говорят?
– Кто как, Одни тысяча, другие три тысячи.
– Эк хватили! Да будь нас три тысячи, летела бы Нойтская конница к верху сралами вместе с их императором до самой границы Элевгии и Нойта, а то и дальше! Нас тогда шесть сот человек было под рукой капитана Хамонта, шестьсот, а против нас три тысячи конной гвардии Глесиуса!
– И как же вы выстояли?
– А мы и не выстояли, но и они не прошли. Давай-ка ещё по одной. – Сандэр на булькал в кружки. – За Сов.
– Мне чуток, уж больно крепкая.
– А ты закусывай.
Так они сидели почти до самого утра, Росс спрашивал, а Сандэр отвечал. После неизвестно какой по счёту пол кружки крепкой травяной, тройного перегона, настойки, Росс тихонько сполз на пол, так и не дослушав интереснейший рассказ о том, почему цвергов так жаловали в любой армии мира.