Надеюсь, увидимся еще не скоро - стр. 28

– Тогда…

– Мы делаем тебе исключительное предложение, – подхватил мягким голосом зеленый свет. – Мы вернем тебе сердце.

– Сердце? – Джихван положил руку на грудь.

– Да. Это значит, что мы вернем тебе человеческие чувства и избавим от работы или бо́льшей ее части, – продолжил зеленый свет. – Это позволит тебе оказать влияние на душу Минджу и ее путь. Ты должен понять: раз наше всеобщее начальство позволило ей увидеть тебя до своей смерти… значит, и ей, и тебе дали шанс вмешаться в череду событий. Такие у нас инструкции…

– Какие риски? – Джихван решил не очаровываться возможностью вмешаться.

– Смертные всё так же не могут видеть тебя, всё так же при потере контакта будут забывать… Однако последнее ты контролируешь. Если захочешь остаться в их памяти и помочь мирозданию вплести тебя в их жизнь, останешься. Тебе придется спать, есть, заботиться о себе, как делают это смертные, – пояснил зеленый свет.

– И это все? – Джихван испытывал странное чувство в груди. Оно не могло уместиться в слово «счастье».

– Ты цены на аренды жилья в Корее видел? Это то еще наказание, – проскрипел желтый свет. – Но тебе до сих пор нельзя напрямую влиять на жизнь людей. Спасать из-под машин или, наоборот, убивать, становиться под пули и все в таком роде. За нарушение мы заберем твое сердце, и уже… навсегда. Ты понял меня? Точнее, нас?

– Да… но, – начал он шепотом. – Как же быть? Я совсем ничего не понимаю в современном мире. Когда я умирал, пенициллин еще до аптек не дошел… Я не умею пользоваться социальными сетями людей. Я отлично взращиваю рис и стреляю… Это поможет спасти Минджу от смерти?

– Мы дали тебе возможность принимать решения, Джихван. – Зеленый свет говорил так мягко, что в его голосе слышалась улыбка. – Выбор за тобой. Но помни… времени осталось немного. Не больше нескольких недель.

– Я… – Он закусил губу. – Спасибо. А вы с жильем не поможете? Хотя бы с первым взносом? Мои карманы пусты! Мне же нужно что-то есть, иначе я не спасу Минджу, а сам опять погибну от голода!

– Для тебя мы – вообще бестелесные прожекторы на цирковой арене, – почти шепотом проговорил синий цвет. – Откуда у нас деньги?

– Но… – начал Джихван.

– Прекрати, – сказал белый свет.

И Джихван замолчал. Другие прожекторы перестали светить. Значит, близится финал их разговора. Шутки кончились.

– Разве ты думаешь, что ему, нам, смерти есть дело до денег? Чувств? Желаний смертных? Твоя миссия имеет больше граней, чем ты пытаешься в ней усмотреть. Ты был жнецом семьдесят три года. Тебе предстоит вспомнить, что значит быть человеком, Джихван. Для этого мы возвращаем тебе сердце. А вот что первичное – спасти душу этой девушки от смерти или не изменить себе – решать тебе. И помни, твоя миссия больше, чем ты можешь вообразить. Это подарок, который раскроется именно в процессе пути. – Свет вокруг начал гаснуть. – Когда ты перестанешь слышать мой голос… ты услышишь…

Тук-тук-тук.

– Свое сердце, – прошептал Джихван, и его поглотила тьма.

Намеки еще никогда не были настолько прямолинейны.

Солнце пробралось в город аккуратно. Если пару дней назад оно лишь лениво светило и не грело, то сегодня уже разошлось: Джихван даже распахнул пальто и постоянно щурился от ярких лучей.

После разговора с начальством он оказался посреди тротуара. Обычно все происходило совсем не так. По старому сценарию он открывал портал и выходил в нужном ему самому месте, а в этот раз закрыл глаза и очнулся тут. Если суммировать годы его пребывания на Земле как смертного и жнеца, ему чуть меньше ста лет. Бо́льшую часть времени в двадцать первом веке он провел в Корее, в частности в Сеуле, когда уже нагулялся по миру. Поэтому он примерно знал, где очутился. Примерно, потому что город так быстро рос и менялся, что Джихван иногда «переоткрывал» для себя улицы и новые достопримечательности. В отличие от людей с телефонами, он мог рассчитывать лишь на свою память и наблюдательность.