Над собой - стр. 25
– Почему мне не сообщили?! – воскликнул Аким.
Проигнорировав его вопрос, жена продолжала. У неё была отдельная палата. Придя в себя, она увидела, что мама сидела подле неё.
– Дианочка, девочка моя, дочку спасти не получилось. Слава богу, что ты жива.
Диана открыла рот, закрыв глаза, но рыдания не смогли вырваться наружу. Так она и лежала, запрокинув голову.
– Подожди, собери всю силу воли и послушай, что я сейчас предложу, – говорила Карина Анатольевна, гладя её руку. – Потом будешь плакать, потом. Сейчас нам с тобой надо незамедлительно решить очень важную и сложную задачу. Несколько дней назад женщина примерно твоих лет родила мальчика. Мы так бились за её жизнь, но не всё врачам подвластно. Увы. Бог забрал её душу. А мальчик здоровенький. Она без мужа, нет ни родителей, ни родственников. Судьба даёт нам шанс. Я устрою, оформим, только скажи да. Акиму сообщим, что у него родился сын. Полежишь месяц, восстановишься, и молока у тебя много. Утром тебе принесут мальчика, покормишь его. Он хорошенький, на тебя чем-то похож. Ну давай, Дианочка, решайся. Надо Акиму сообщить или правду, или то, что у вас сын.
– Мамочка, милая моя мамочка, да правильно ли будет от него скрыть? Мы никогда друг другу не лгали. Как мне с этим жить?
– Думаю, и душе роженицы станет легче, и душе дочки вашей тоже. А Акиму смотри сама, говорить или нет. Он твой муж. Поспи. Утром лучше решения принимать.
– Карина Анатольевна, вас к телефону, – заглянула в палату доктор.
Мама поцеловала Диану и ушла. Плакать сил не было, не успела за мамой закрыться дверь, как она забылась тревожным сном. А утром ей принесли мальчика покормить. Он так активно чмокал, Диана медленно, но оживала. После завтрака Карина Анатольевна позвонила Акиму и сообщила, что родился мальчик.
Снова воцарилась тишина. Четверо сорокадвухлетних людей, крепко-накрепко связанных двумя тайнами, смотрели в центр паркетного пола, точно там был ответ, как им быть.
– Это надо перекурить. Может, кто-то со мной? – нарушил молчание Аким.
– Да. Пожалуй, надо. Угостишь сигаретой? – спросил Владимир.
Мужчины вышли, оставив женщин вдвоём. Две Дианы сидели и молчали. Первой нарушила молчание Здравова:
– Ты прости меня. Тогда мы даже не спросили друг у друга ничего. Это и правда походило на сон. Я же Владимира уже тогда любила. Мы поссорились, зачем-то взбрыкнула и уехала в Севастополь, а он со своими родителями – на Валдай. Понимаешь…
Пенгалова не дала ей договорить:
– Да. Все мы натворили дел.
Они обе прослезились.
Вошли мужчины. Посмотрев на жён, они поняли, что цунами стихает и что можно более спокойно обсудить сложившуюся ситуацию.
– Теперь надо решить главное, – первым заговорил Владимир, – оставим мы произошедшее в тайне или расскажем Артёму и Диане? Раз они не родственники, то ничто им не сможет помешать быть вместе. Даже если мы будем против их брака, наша дочь сделает по-своему. – Они встретились глазами с Акимом, и тот подхватил эстафету:
– И наш сын поступит точно так же. Он и так живёт автономно, учится и работает, у нас денег принципиально не берёт. Мы хотели ему машину купить – так он ни в какую. Сам, и всё тут. Гордый, блин, откуда такой взялся, не поня… – он запнулся и продолжил: – Надо решать, как бы нам ни было трудно.
У женщин просохли слёзы, обе смотрели на своих мужей и восхищались ими, каждая по-своему. Мужчины обратили внимание, что в глазах обеих снова появился свет, который, казалось, угас. Теперь им всем надо было принять наитруднейшее решение, посвящать детей или нет в то, что сами натворили в юности. И те и другие учили сына и дочь честности и порядочности. И дела их молодости, умело скрытые навеки, так предательски выпали из шкафа прошлого, взбаламутив всю воду, которая казалась чистой и прозрачной, перевернули жизнь с ног на голову, хотя, по существу, как раз наоборот.